«Уралочка»

Они готовили себя к сорокаградусной астраханской жаре, а тут... Озябли, съежились — крошечные точки на огромном поле.

— Девочки, все ко мне! — кричит командир, зеленоглазая Ира Гибатуллина. Ира третий год ездит с «Уралочкой». В прошлом году твердо решила, что больше в отряд не пойдет: из-за него не успевает повидаться с родителями, которые живут почти рядом с колхозом, в Гурьеве, но девчонки тогда же, прямо на поле, взяли с нее клятву, что поедет. И вот Ира снова здесь, и не бригадир, как прежде, а командир.

Бойцы, окончательно утратившие бравый вид, собираются вокруг командира.

— Почему оставили тяпки на поле? — как бы между прочим спрашивает Ира, и половина бригады бросается за брошенными мотыгами.

К этому времени подбегают, запыхавшись, и колхозницы. Они еще на ходу стаскивают с себя фуфайки, накрывая каждой по нескольку девчат. «Ничего, ничего, мы привычные, — уговаривают сопротивляющихся студенток. — А вон и машина, слышно, едет».

Первым рейсом отправляют «Уралочку». Колхозницы, облепленные мокрыми ситцевыми платьями, долго машут руками девчатам, из-за натужного рева машины едва слышно, как они кричат: «Приходите! Молочком попоим!»

В этот день в изоляторе появились первые пациенты, в этот день были пролиты первые слезы и написаны первые письма мамам, от которых так хотелось удрать подальше.

...Все ждали солнца. И вот оно выкатилось на белесое небо. Даже в семь утра, когда отряд выходит на зарядку, трудно дышать. Изо всех пор земли поднимается невидимый пар. Чтобы не обгореть, бойцы по приказу командира работают в рубашках с длинными рукавами. На ногах кеды с толстыми шерстяными носками. Здесь встречаются змеи. Всякий раз, как кто-нибудь из девчат обнаружит в своем ряду змею и с криком бросится прочь, на ее место приходит мужественный Хамит.

Третий, пятый день пропалывают помидоры. Попадаются участки, где трава выше роста человека. Мотыги не берут такой сорняк, его можно вырвать только руками. Сколько же нужно усилий, чтобы в зеленой чаще открылся крепконогий кустик, обвешанный розовеющими помидорами! Ладони у всех стойкого черно-зеленого цвета...

Вечером на флаг вызывают лучших за день: Хамита Исхакова, Райлю Каримову.

Утром снова мотыги в руки. Девчата уже в платьях с короткими рукавами. На меже стоит бидон с кипяченой водой, но о воде лучше не думать: начнешь пить и не остановиться... Так и просится в рот прохладный, тугой помидор. Но нельзя, «железный» закон отряда, почти приравненный по строгости к «сухому»: кто съест немытыми руками немытый помидор, получает вне очереди наряд «драить туалеты».

...Сушь. Капнул бы дождик... Но на белом от жары небе ни облачка.

Все ждут воскресенья. Девчата распланировали выходной по минутам: купание, письма, стирка, «поход» в магазин за конфетами...

На линейке комиссар отряда Оля Привалова сообщает: гибнут от сорняков, спровоцированных дождями, тринадцать гектаров помидоров. В воскресенье помогать колхозу приедут рабочие с Баскунчака, выйдут в поле колхозники, старики, дети.

— А как мы? — спрашивает Оля, и сердце ее замирает в ожидании ответа от страха и одновременно от жалости к своим девчонкам.

Недолгое молчание. Потом кто-то говорит задумчиво: «Как это «как мы»? Мы же тоже колхозники!» Сделав для себя такое открытие, «Уралочка» единогласно решает: в воскресенье выйти в поле.

...Да, они уже чувствуют себя колхозниками. Солидно обсуждают с бригадиром Иваном Андреевичем виды на урожай, интересуются, нашлась ли пропавшая корова, а вечерами, приложив козырьком руку ко лбу, глядят на закат, пытаясь угадать завтрашнюю погоду. Ногти на загрубевших руках у всех коротко острижены, чтобы не поранить при сборе (наконец-то начался сбор!) нежную кожу помидора. Или, говоря профессиональным и теперь близким девчатам языком, не нанести ему «механических повреждений».

Они колхозники. Но и бойцы знаменитой «Уралочки», которая выезжает в поле и возвращается домой только с песней, а по вечерам собирает в своем лагере и старого и малого жителя Удачного. По вечерам здесь танцы, концерты, свой КВН, кружки для сельских октябрят и пионеров. Местные парни в отутюженных сорочках толкутся в лагере до отбоя и надоедают Ире, командиру, остротами на одну и ту же тему: всем, мол, хороши «уралочки», но отбой у них очень рано. Они ходят за Ирой хвостом, просят, умоляют продлить танцы, но командир неумолим, и ровно в одиннадцать на крыльцо выходит с трубой Ирик Каримов, брат Шамили Каримовой (она теперь комиссар сводного отряда всего Владимировского района), и играет отбой.

...Колхоз отправил первые машины с помидорами. Студенты волнуются вместе с колхозниками — примет их «Заготконтора» или машины, проделав по степи десятки километров, к вечеру вернутся в Удачное с полными кузовами. Восемнадцатилетним горожанкам, впервые оказавшимся в селе, «Заготконтора» представляется огромной капризной теткой, которой очень трудно угодить. И, собирая помидоры, тщательно укладывая их в ящики (Иван Андреевич находит работу студенток «хорошей, капитально хорошей»), они помнят о разборчивой «Заготконторе».

...Опять на небе солнце, именно такое, каким его представляли себе дома, в Башкирии. Оно раскаляет воздух до звона в ушах, до голубых кругов перед глазами. А девчата каждый день дают по 120 — 140 процентов нормы. Ими руководит уже не только мысль о престиже «Уралочки». Просто невыносимо сознавать, что эти вот помидоры могут остаться неубранными. В колхозном звене тридцать овощеводов, за ними закреплены семьдесят пять гектаров полей, наливающихся небывалым урожаем. А еще есть .400 гектаров арбузов, огромный сад. В этом году студенты должны собрать едва ли не три четверти всего урожая овощей колхоза. Примерно так же обстоит дело в других колхозах области, где работают студенты Москвы, Ленинграда, Риги, Мурманска, Сыктывкара, Ухты и еще десятка других городов.