Смех, колкости, шутки. Злиться? Возмущаться? Самим отвечать зубоскальством? Какой прок! Бригадники, правда, свирепеют, но эта свирепость направлена только против упорства «Потера Джонсона» и «Хильда».

Каждый вечер, когда звуки сирены возвещают конец рабочего дня, люди остаются у станков. Изучают их психику. Бегают к завцехом. Проводятся бесконечные совещания, эксперименты, опыты. Трудно, почти немыслимо описать всю историю, как ребята гнули вверх кривую производительности труда. Частенько небольшой, казалось бы случайный, штрих вдруг давал ключ к пониманию закона тех пли иных явлений.

Сергей Оболонков стоял у шлифовального станка «Хильд». Каждые 10 - 15 секунд надо было выключать трансмиссию и выверять деталь.

Многие части машины должны быть сработаны с точностью до одной сотой миллиметра. Миллиметр - его плохо видит глаз. Сотая - нет зрения, способного даже хотя бы почувствовать подобную меру. Мудрено ли, что на «Хильде» изрядный брак и такая низкая производительность.

Оболонков и не пытался тренировать свой глаз. Нет, он стал искать других путей, чтоб ловить в работе эту критическую сотую миллиметра. И вот он изобретает весьма несложный прибор. Когда рассматриваешь его, удивляешься, почему умы конструкторов «Хильда» обошли эту простую идею.

Сбоку у станка укреплен небольшой кусочек алмаза. Оболонков берет новый шлифовальный камень. Проходит по нему алмазом. Щупаешь, прикасаясь слегка пальцем к поверхности камня, - бархат. Но вот он введен во внутрь детали, поворот ручки супорта. И бархат начинает высекать из стали каскады искр. То и дело Оболонков останавливает мотор. Щупает калибром. Вот деталь доработана до нормы. Взгляд на диск одной из ручек супорта. Там стрелка уже указывает, на сколько делений за одну операцию сработался камень. Теперь можно вставлять в патрон новую деталь и шлифовать ее, не выключая трансмиссии, шлифовать ее до тех пор, пока стрелка не дойдет до засечки, показывающей норму выработки камня. Оболонков шлифует деталь за деталью. И каждый раз, когда он вытаскивает их из патрона, калибр неизменно подтверждает точность выработки.

«Хильд» в руках Оболонкова поднял свою производительность с 40 деталей до 50 - 60 - 70. Сейчас у него норма уже 98, а Сергей делает 120 и уверяет, что догонит до 150.

«Потер Джонсон» тоже приближается к удвоению своей первоначальной нормы. В индивидуальном социалистическом договоре Корчагина со своим сменщиком говорится, что он берется снизить брак с. 1 до 0.8 проц. и поднять производительность труда с 47 до 50 деталей. Сейчас договор уже перевыполняется.

В январе 1931 г. комсомольская бригада встретилась с бригадой американских станков. Это была отнюдь не дружелюбная встреча. Всего год совместной работы - и как преобразились отношения. Если год с небольшим тому назад «Потер Джонсон» и «Хильд» были самыми основными тормозами ленты главного конвейера, то сегодня они требуют переключения его на более высокую скорость.

Таков конец истории укрощения «Потера Джонсона» и его друга «Хильда», вернее истории возникновения дружбы между заатлантическими станками и русскими комсомольцами. Сегодня эти станки - лучшие ударники среди машин завода, а их хозяин - комсомольская бригада - лучший борец за высокую производительность и качество труда на заводе.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.