Творчество молодых поэтов

Характерные строки! Для поэта жизнь поэтичное самой поэзии, выше её. Это - правильное, «маяковское» понимание искусства. Несомненно, оно даст и Гудзенко и его сотоварищам по перу хорошую, верную перспективу.

Но и у Гудзенко, как и у Межирова, есть стихи, звучащие неверно, неточно. Взорванные дома, разрушенные города, кровь и муки людей, которые он описывает ярко, впечатляюще, порой заслоняют главное - то, во имя чего велась наша война против фашизма.

Галина Николаева, поэт, значительно менее опытный и менее технически зрелый, идейно насыщенней, чем Межиров или Гудзенко. Идейное содержание её стихов органически сливается с чувствами и настроением автора. Галина Николаева служила врачом на фронте, поя Сталинградом. После возвращения в «штатскую» жизнь она начала писать стихи. Её небольшая книжка, вышедшая недавно в издательстве «Советский писатель», вся опалена войной. Поэтесса чувствует страдания и испытания народа, как его малая, но неотрывная часть. В стихотворении «Завещание» автор обращается к друзьям юности. Если вы, друзья, получите известие о моей гибели, говорит Галина Николаева:

«Не надо ни скрипок, ни флейты, Вы белую скатерть снегов Залейте, залейте, залейте Проклятого кровью врагов! И пусть в мою память, ребята, Поёт над врагами шрапнель, И вы не бокалы - гранаты Бросайте без промаха в цель».

Это сказано человечески и поэтически сильно. У Галины Николаевой есть ощущение святости того, что связано с борьбой советского народа против фашизма:

«Если я, ослабев, затоскую, Если мысли собьются, темны, Вспомню Волгу, купель огневую, Чьей святыней мы все крещены, Прикаспийских степей колыханье. Жигулей темно-кудрый наряд В голубом несказанном сияньи. Сталинград, Сталинград, Сталинград!»

Галина Николаева видит мир опалённым войной, но по-прежнему прекрасным, несмотря на горечь страдания.

Если начать выискивать литературные влияния, сказавшиеся на первых стихах Николаевой, то без труда можно найти интонации и Блока и Тихоновн. Но ведь естественно, что поэт, начиная свою работу, испытывает разнородные, подчас противоречивые литературные влияния. На наш взгляд, гораздо важнее первичность, незамутнённость чувства молодого поэта. Как часто ощущаешь фальшь, нарочитость в самых, казалось бы, патриотических стихах иных виршеписцев! Они без устали льют елей, клянутся, провозглашают, а живого чувства за всем этим нет - того чувства гражданственности, которое было всегда у Маяковского. В некоторых своих лирических стихах Галина Николаева говорит, однако, с чужого голоса, испытывая влияние старой эстетики символизма. Это начало в ней не органично, и лучше молодой поэтессе его отбросить: оно лишь помешает её росту.

Юлия Друнина успела напечатать не более полутора десятка маленьких стихотворений о войне, которую она прошла рядовой санитаркой. Но в этих поэтических этюдах есть подкупающие читателя строгость и лаконизм, говорящие о ростках подлинного таланта:

«Я ушла из детства в грязную теплушку, В эшелон пехоты, в санитарный взвод. Дальние разрывы слушал и не слушал Ко всему привыкший сорок первый год. Я пришла из школы в блиндажи сырые И не поскользнулась па мужском пути, Потому что имя ближе, чем «Россия», Не могла найти».

Это наивно, быть может. Но в этой наивности есть нечто, роднящее героиню стихов Друниной с Зоей Космодемьянской, московской школьницей, ставшей выразительницей народной мечты о подвиге во имя Родины. Стихи Друниной по-солдатски правдивы, в них есть дыхание жизни, есть метко, неравнодушно найденные приметы военного времени:

«Я только раз видала рукопашный. Раз - наяву и тысячу - во сне. Кто говорит, что на войне нестрашно, Тот ничего не знает о войне».

Поэтическая молодёжь, прошедшая войну, пришла работать в литературу с крепкой жизненной и боевой закалкой. Эти молодые поэты мало напоминают поэтическую молодёжь, скажем, тридцатых годов, когда многие пробовали свои силы в поэзии, едва сойдя со школьной скамьи. Было в тех молодых стихах слишком много розового бездумья, небогатого и неубедительного оптимизма. Попробуйте перечесть ранние стихи Смелякова, Долматовского; они, конечно, отмечены этим недостатком. В наши дни - иное. Но по-прежнему очень остро стоит вопрос о глубоком идейном содержании, о ёмкости общекультурного, философского кругозора. Это относится решительно ко всем молодым поэтам. Пока молодые поэты рассказывают о том, что они увидели и пережили на войне, их голоса звучат правдиво, искренно, подчас даже исповедно. Но одного этого мало. Пусть молодые авторы обратятся к более широким, объективным темам, - и их может постигнуть неудача. Значит, - учиться! Учиться глубокому пониманию идей партии, учиться быть большевиком в любой мелочи, учиться, опираясь на огромное богатство старой человеческой культуры, которой так сильны были и Пушкин, и Маяковский, и Блок... И, конечно, повседневно, постоянно оттачивать своё мастерство, уменье обращаться со словом. Иначе - провалы, и такие, какие слишком часто случаются, например, у В. Урана, поэта, способного, уверенного в жизни, но работающего иногда поверхностно, приблизительно. В одном из стихотворений, желая придать своим стихам «северный» колорит, Уран вкладывает в уста бойца такие слова:

«И будет, рыдая, меня обнимать, Как белый песец, поседевшая мать».

(«Новый мир» № 1 - 2, 1946).

Неужели Уран не понимает, что такое сравнение просто оскорбительно?

Банальностью, вялостью стихотворной строки, декадентщиной, безыдейностью грешат слишком многие, чтобы можно было всех здесь перечислить. Можно назвать Б. Филиппова, О. Кожухову, чью книжку стихов «Белый камень» издали недавно в Воронеже, Галину Морозову, Василия Захарченко.

Вот, например, стихи Бориса Филиппова «Предчувствие весны». Поэт, очевидно, стремясь к сложной поэтической форме, на самом деле впадает в бессмыслицу. Он пишет: «Тёмных пятен на снегу не меньше, чем на совести у марта». Что это значит, вероятно, не возьмётся объяснить и сам автор. Природа всякого художественного сравнения, всякой метафоры заключается в том, что сопоставляемые предметы или явления чем-то напоминают друг друга. Но какая может быть совесть у марта.

и почему на ней пятен не меньше, чем на снегу? Пускаясь с такими скудными логическими и художественными ресурсами в плаванье по журнальному морю, Филиппов терпит аварию.

Но, может быть, в стихах Б. Филиппова есть какая-то особая глубина, содержательность? И молодому автору можно «простить» его частные пороки? Нет, этого никак не скажешь. Стихи эти очень бедны, даже ничтожны по мысли. В одном из них дана просто банальная картинка весны, в другом автор восхищается красотой сибирской природы, в третьем описывает свои путевые настроения и впечатления, буквально из окна железнодорожного загона. Ни большого чувства, ни серьёзной мысли в этих стихах нет и в помине.