«Вновь нежным отроком, то пылким, то ленивым –

Мечтанья смутные в груди моей тая...»

Но также не один раз вспоминает он и эту встречу с Державиным, для него незабвенную.

Поэт говорит о том самом знаменательном для него дне, когда его муза впервые выступила в свет:

«И свет её с улыбкой встретил:

Успех нас первый окрылил;

Старик Державин нас заметил

И, в гроб сходя, благословил.»

Первое стихотворение Пушкина - «К другу стихотворцу» - появилось в печати ещё в 1814 году в журнале «Вестник Европы», но оно, как и все вообще первые печатные стихи Пушкина, было подписано условным шифром, и долгое время единственным стихотворением {среди 24 стихотворений!), подписанным полным именем - Александр Пушкин, - были эти самые «Воспоминания в Царском Селе», появившиеся в печати 17 апреля 1815 года в журнале «Российский Музеум» со следующим характерным примечанием: «За доставление сего подарка благодарим искренно родственников молодого Поэта, которого талант так много обещает». А ещё через два года, в 1817 году, то же самое стихотворение было перепечатано в «Собрании образцовых Русских сочинений и переводов в стихах», издававшемся Обществом любителей отечественной словесности. Впрочем, ещё в предыдущем томе того же издания появилось, также перепечатанное, стихотворение Пушкина, уже известное нам, - «Наполеон на Эльбе». Таким образом, молодой поэт становился известным читающей публике.

Однако ещё до появления в печати эти стихи, читанные на экзамене, уже в некоторых кругах были известны в списках. Во всяком случае, и другой крупнейший поэт того времени Василий Андреевич Жуковский, в начале 1815 года находившийся в Москве, также отозвался с большой похвалой о «Воспоминаниях в Царском Селе».

Он с восхищением рассказывал одной своей родственнице об этих стихах и, читая их ей, говорил: «Вот у нас настоящий поэт!» Осенью того же года Жуковский побывал у Пушкина в лицее и подарил ему только что вышедшее в свет первое издание своих стихотворений. В сохранившемся отрывке из дневника Пушкин записывает кратко: «Жуковский дарит мне свои стихотворения». Возможно, что было и какое - либо ещё посещение Жуковским молодого Пушкина, о котором он отзывается уже совершенно восторженно:

«Не ты ль мне руку дал в завет любви священный?

Могу ль забыть я час, когда перед тобой

Безмолвный я стоял, и молненной струёй

Душа к возвышенной душе твоей летела

И, тайно съединясь, в восторгах пламенела...»

На старших курсах лицеисты пользовались большой свободой. У одного из царскосельских жителей был домашний театр, куда допускались и лицеисты; новый директор лицея, Энгельгардт, вступивший в должность в марте 1816 года, стал вообще разрешать отпуски из лицея в пределах Царского Села, а кроме того раз в неделю устраивал такие вечеринки и у себя; Пушкин, однако, у него бывал очень редко, но зато свёл близкое знакомство с офицерами гусарского полка, стоявшего в Царском Селе. Там была уже совершенно иная атмосфера. Наряду с буйными пирушками там произносились и вольные, «возмутительные» речи. Наиболее крупной фигурой среди этого офицерства был действительно замечательный человек, Пётр Яковлевич Чаадаев, как раз совсем не кутила, а глубоко образованный и оригинальный мыслитель. Через несколько лет в нём взял верх мрачный пессимизм во взглядах его на Россию, и пути их с Пушкиным резко разошлись. Но в ту пору Чаадаев был истинно передовым человеком своей эпохи, и имел он на Пушкина исключительно сильное и благотворное влияние. О близости их между собою можно судить по стихотворным посланиям к нему Пушкина.

Как раз в 1816 году было положено начало среди столичной офицерской молодёжи тайному политическому обществу - «Союзу спасения», целью которого являлись: конституция вместо самодержавной монархии и уничтожение крепостного права, освобождение крестьян. Ближайший друг Пушкина, Иван Иванович Пущин, был принят в это общество. Пушкину он об этом ничего не говорил, но вспоминал о той поре так: «Он (т. е. Пушкин) всегда согласно со мною мыслил о деле общем...» Чаадаев также в тайном обществе не состоял, но был самым близким образом связан с передовыми вождями будущих декабристов - Никитой Муравьёвым и Пестелем. Он был великолепный оратор, а глубокая его убеждённость в том, что он говорил, делала речи его неотразимыми. В частности для Пушкина, как выразился один его современник, он дал более, чем весь лицей.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.