Пушкин сам позже сказал, что это стихи «искренние и излиянные из души». В той же заметке, напечатанной в журнале «Современник», издававшемся Пушкиным, всего за какой - нибудь месяц до роковой дуэли он писал о Кутузове: «Слава Кутузова неразрывно соединена со славою России, с памятью о величайшем событии новейшей истории. Его титло: спаситель России; его памятник: скала святой Елены! Имя его не только священно для нас, но не должны ли мы ещё радоваться, мы, русские, что оно звучит Русским звуком?», И далее в той же статье: «Один Кутузов мог предложить Бородинское сражение; один Кутузов мог отдать Москву неприятелю, один Кутузов мог оставаться в этом, мудром, деятельном бездействии, усыпляя Наполеона на пожарище Москвы, и выжидая роковой минуты: ибо Кутузов один облечён был в народную доверенность, которую так чудно он оправдал!» Золотые слова!

Нужно также отметить и стихи Пушкина «Полководец», где, не называя его по имени, Пушкин воздаёт должное другому полководцу 12 - го года - Барклаю - де - Толли - «вождю, забытому Жуковским». Помимо того, что это стихотворение также является откликом на «великий 1812 год», оно очень выпукло характеризует одну замечательную и благородную черту самого Пушкина - поэта, человека и гражданина. Пушкин был возмущён исторической несправедливостью и поднял голос поэта именно во имя справедливости. Через год после того, как написан был «Полководец» (в 1835 году), Пушкин в другом стихотворении - «Художнику» (1836 год) - дал основную свою мысль со свойственным ему великолепным лаконизмом - всего в одной стихотворной строке: «Здесь зачинатель Барклай, а здесь совершитель Кутузов».

Мы сознательно оставляли пока в стороне самые ранние патриотические стихи Пушкина - «Воспоминания в Царском Селе» - по той причине, что биографически они связаны не только с событиями 12 - го года, но и с весьма значительным событием в жизни самого Пушкина. Стихи эти были написаны по настоянию профессора Галича для публичного экзамена в лицее в 1815 году. Самые стихи были написаны в конце 14 - го года, их предварительно давали читать министру народного просвещения графу Разумовскому, и при ней же читали их на репетиции - за несколько дней до экзамена. В этом стихотворении, написанном приподнято, в стиле XVIII века, державинских од, однако же с определённым влиянием «Слова о полку Игореве», молодой поэт главный свой пафос отдал всё той же Отечественной войне 12 - го года, и истинной поэтической находкой звучит хотя бы ответ на его собственный вопрос, где же теперь Наполеон:

«Исчез, как утром страшный сон!»

Но особенно памятным это выступление осталось Пушкину тем, что его слушал сам Гавриил Романович Державин, гениальный поэт предыдущего века. Пушкин записал об этом знаменательном для него событии: «Державина видел я только однажды в жизни, но никогда того не позабуду. Это было в 1815 году, на публичном экзамене в лицее. Как узнали мы, что Державин будет к нам, все мы взволновались. Дельвиг выскочил на лестницу, чтобы дождаться его и поцеловать ему руку, руку, написавшую «Водопад»... Державин был очень стар. Он был в мундире и в плисовых сапогах. Экзамен наш очень его утомил. Он сидел, подперши голову рукою. Лицо его было бессмысленно; глаза мутны, губы отвислы; портрет его, где представлен он в колпаке и халате, очень похож. Он дремал до тех пор, пока не начался экзамен в русской словесности. Тут он оживился, глаза заблистали; он преобразился весь. Разумеется, читаны были его стихи, разбирались его стихи, поминутно хвалили его стихи. Он слушал с живостью необыкновенной. Наконец вызвали меня. Я прочёл мои «Воспоминания в Царском Селе», стоя в двух шагах от Державина. Я не в силах описать состояния души моей: когда дошёл я до стиха, где упоминаю имя Державина, голос мой отроческий зазвенел, а сердце забилось с упоительным восторгом... Не помню, как я кончил своё чтение, не помню, куда убежал. Державин был в восхищении; он меня требовал, хотел меня обнять... Меня искали, но не нашли...»

В строфе, о которой здесь упоминает Пушкин, кроме Державина, назван и другой поэт восемнадцатого века, Петров, много менее значительный, но зато обоим им в параллель идут такие знаменитые военачальники, как Орлов, Румянцев и Суворов. Понятно, что Державина не могли не взволновать такие проникновенные строки:

«Их смелым подвигам страшась дивился мир:

Державин и Петров героям песнь бряцали

Струнами громозвучных лир.»

И. И. Пущин в записках своих о том же экзамене вспоминал об этом чтении Пушкина с большим волнением:

«Читал Пушкин с необыкновенным оживлением.

Слушая знакомые стихи, мороз по коже пробегал у меня.

Когда же патриарх наших певцов в восторге, со слезами на глазах, бросился целовать поэта и осенил кудрявую его голову, мы все, под каким - то неведомым влиянием,

благоговейно молчали. Хотели сами обнять нашего певца,

его уже не было: он убежал».

Пушкин вспоминал этот вечер двадцать лет спустя, Пущин - и того позже, поэтому в подробностях воспоминаний есть некоторые расхождения, но в основном, напротив того, полное совпадение, а даже как раз то, что подробности в двух молодых восприятиях несколько спутались, лишь подтверждает то основное, что выражается понятиями «восторг», «не в силах описать состояния души моей», «мороз по коже», «благоговейно молчали» и другими подобными. Такие же чувства волновали и самого старика Державина. По одному свидетельству, растроганный, он сказал: «Я не умер!» По другому, кажется, впрочем, уже прочтя эти самые стихи в печати: «Вот кто заменит Державина!» За парадным обедом после этого экзамена министр Разумовские сказал отцу поэта Сергею Львовичу Пушкину: «Я бы желал, однако же, образовать сына вашего в прозе», - и опять Державин с жаром отвечал за отца: «Оставьте его поэтом!»

Пушкин не раз в стихах своих вспоминает лицей, и не обязательно только в лицейскую годовщину, 19 октября. Это воспоминания особенно первых лет:

«В те дни, когда в садах Лицея

Я безмятежно расцветал.»

или как много лет спустя, снова попав в Царское Село, ощущает себя

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.