Воспитанник комсомола старший лейтенант морской авиации Черноморского флота Константин Званцев хорошо знает и любит море. Пятнадцатилетним мальчиком он плавал на рыболовной шхуне, восемнадцатилетним юношей поступил на ленинградские курсы полярников, а затем заочно окончил морской техникум.

Зимовки на острове Врангеля, полярная экспедиция на «Сибирякове», двухгодичное пребывание на мысе Стерлегова, обслуживание перелётов Чкалова, Водопьянова, Молокова, Алексеева, Шевелёва, КОЗЛОВА - таков путь полярника и журналиста Званцева.

На войну с немецкими захватчиками он пошёл добровольцем.

Константин Званцев служит штурманом в части майора Гельвига, наносящей сокрушительные удары по военно - морским силам противника. Будни этой части, где почти все лётчики - орденоносцы, дают богатейший материал для литературной работы.

В свободное от боевых полётов время Константин Званцев написал пьесу о черноморских моряках. Он активно сотрудничает в газете «Красный черноморец», работает над книгой, рассказывающей о простых и героических людях своей части.

Отрывок из этой книги мы и помещаем здесь.

Августовский день близился к концу. Солнце медленно погружалось в море. Наступала тишина, которая обычно бывает здесь только тогда, когда в небе зажигаются первые вечерние звёзды.

Лётчики стали собираться для разбора итогов дня. Не хватало лишь экипажей двух самолётов, ушедших на задание в море.

Но вот над аэродромом послышался гул. Это вернулся Глушков. Он подошёл к командиру эскадрильи:

- Задание выполнено. Маршрут полностью пройден. На обратном пути шедший рядом самолёт Соколова вследствие неисправности мотора задымил и был вынужден сделать посадку в квадрате N.

... Их было трое: командир экипажа - старый лётчик Соколов - и комсомольцы - штурман Тадля и стрелок - радист Бондаренко. Когда самолёт Глушкова долго и встревожено кружил над ними, они настойчиво махали ему руками: «Уходи». Товарищи знали: у Глушкова мало горючего, ему только бы до дома дотянуть...

Глушков улетел.

Самолёт Соколова почти весь погрузился в воду. Держался он, вероятно, на пустых бензобаках и подкрыльных поплавках. На поверхности моря распластались его большие крылья, из воды торчали стабилизатор и киль. Свинцовые волны тяжело перекатывались через плоскости, обдавая холодными струями троих лётчиков, прижавшихся к моторной стойке. Самолёт вздрагивал, скрипел и стонал под ударами катившихся валов.

Первым нарушил молчание Тадля:

- В фюзеляже есть резиновая шлюпка. Вытащим её - будем жить.

Штурман разделся и полез в затонувший самолёт через баковой отсек. Двое оставшихся на плоскости тоже разделись и с тревогой смотрели в зелёный мрак кабины.

Минута показалась им вечностью. Тадля вынырнул, побледневший и усталый, тяжело вздохнул и безнадёжно развёл руками.

- А ну - ка я опробую, що с цього вийде? - с обычной своей усмешкой произнёс Бондаренко.

Он полез под воду, долго не показывался и, наконец, вынырнул так же, как и Тадля, без ничего. Отдышавшись, он снова бросился в воду, снова показался на поверхности и, лязгая зубами, прохрипел:

- А ну, хлопцы, лягни шпидче!

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.