Тракай

Иногда встречаю и беловолосую директоршу музея. Мне уже не семь лет, а тридцать. Поэтому в лицо она меня не узнает. И я не знаю, помнит ли она того мальчишку, которому долго и вдумчиво, как взрослому, объясняла, что такое музейный экспонат.

Вот с тех детских, чистых и светлых дней Тракай для меня не просто город, а вроде бы добрый, старый друг. Друг, на встречу с которым каждый раз идешь, ожидая ощутить все новое тепло и вспомнить что-то очень свое и знакомое, получить все новый заряд любви к жизни, порцию оптимизма...

В том сороковом году отцу – секретарю укома партии вручили пистолет. С кобурой. Вручили оружие.

Но отец презрел его. Как презирал он стреляющее, режущее, колющее оружие все двадцать лет подпольной комсомольской и партийной работы, девять лет тюрьмы в застенках буржуазной литовской республики. Просто от рождения он был очень штатский человек. И потом он считал, что строить во сто крат важнее и нужнее... Но все это было только до утра 22 июня 1941 года, когда фашистские бомбы вспенили Тракайские озера. Подпоясавшись офицерским ремнем, расстегнув кобуру, отец снаряжал колонны Тракайского укома партии на восток. Он был на самой последней машине с расстегнутой кобурой – той самой, музейной.

С запада приближалась канонада. И отец, совсем еще молодой, внимательно оглядывался вокруг – не раздадутся ли неподалеку выстрелы предателей-белоповязочников, не выкатится ли из леса волна гитлеровских десантников? Чтобы не потерять мгновение и ответить пулей на пулю.

А совсем недалеко от границы теперешнего Тракайского района – могилы моего деда и братьев моего отца. Белоповязочники их расстреляли в тени немецких танков в первые же дни оккупации за то, что они «выкормили красного».

Вот такие нити связывают мою собственную судьбу и Тракай. Вот о чем я не могу заставить себя не думать, когда слышу название этого города.

Любопытно, что история города, такого, как Тракай, «растет» в оба конца, и первые столетия его существования, чем дальше, тем больше, гуще обрастают всевозможными новостями.

Вот, скажем, А. Гвалнини, публицист и историк, живший в XVI веке, упоминает, что тракайские постройки были известны уже в. 1305 году. В XVIII веке монах Л. Фиалковский утверждал, что еще до 1304 года город и крепость стали столицей Великого княжества Литовского. Известный же историк В. Пашуто склоняется к тому мнению, что они были известны и в ХIII веке. А некоторые современные ученые говорят, что дата рождения города не позднее чем 1185 – 1186 годы.

Начался старый город, так, во всяком случае, считается сегодня, с замка, который занимал четырехугольный участок шириной в 130 метров, а длиной в 150. Крепость была окружена рвом. Глубина канавы – 4 – 6 метров. Ширина – 35 – 40. Понятны планы стратегов тех дней: добиться того, чтобы неприятель неизбежно сосредоточился на совсем невыгодном для него плацдарме – в широком рву под стенами замка, у самого фундамента. И вот тут-то каждое бревно, каждый камень, каждая посудина с кипящей смолой найдет не одну, а несколько жизней...

Во времена великого князя Гедиминаса, в XIV веке, замок был деревянным, а позже, как утверждают летописи и другие документы, здесь уже возвышались крепостные стены из камня.

Не раз они преграждали путь крестоносцам, которые, словно волчьи своры, рвались на восток. У реки Стрева, в Тракайской округе, в 1348 году черных рыцарей креста встретило войско под предводительством Альгирдаса и Кястутиса. Отбито очередное нашествие. Но христианской Европе крестоносцы нужны были не только и не столько как носители христианской веры. Крестовые походы в первую очередь использовались как возможность «сплавить» задиристых, кичливых, властолюбивых и жестоких рыцарей подальше от родовых поместий, подальше от корон собственных сюзеренов, которые они то и дело пытались воздеть либо на собственную макушку, либо втоптать в прах. Как нельзя лучше этому служил орден крестоносцев, заработавший себе столь отвратительную славу.

Еще одна волна агрессии разбилась в 1377 году. И вновь враги не сумели взойти на стены Старотракайского замка.

Но слишком часто бывало в истории так, что стены крепостей, просто героически сопротивлявшихся превосходящим силам противника, беспримерно отражавших нашествия целых орд врагов внешних, синим пламенем сгорали в огне междоусобных войн. Не миновала сия горькая участь и Старый Тракай. В соперничестве кузенов – Витаутаса и Иогайлы – в конце XIV века этот замок сжигается и больше никогда уж не отстраивается вновь. С этого времени начинается история Нового Тракая, или просто Тракая.

В центре теперешнего города, где озеро Гальве вплотную подходит к озеру Лукос, и сегодня время бережно хранит развалины одного из самых больших и старых замков Литвы – замка на полуострове. В свое время эта крепость занимала площадь в четыре гектара. В самом начале строительства у нижнего замка был выкопан ров, отделяющий эту часть крепости от верхнего замка и от суши. Из камней и кирпичей были выложены стены. Их толщина от 2 до 3,2 метра, а на углах четырехугольные башни пятнадцатиметровой ширины и высотою в четыре-пять современных этажей.

И эта крепость была постоянным объектом нападений крестоносцев. Так уж сложилась история Прибалтики – как Русь несколько веков дралась с иноземными ордами, так и прусы, и литовцы, и белорусы в это же время отражали нашествия рыцарей белого плаща и черного креста. И от этого Тракайского замка крестоносцы откатывались обратно, устилая пущи и дороги трупами кнехтов и рыцарей. Да и потом, вплоть до наших столетий, дороги самых кровопролитных войн проходили по этим местам, по тракайской земле.

...Подписав в Астраве мир, Витаутас и Иогайла стали готовиться к великой победе под Грюнвальдом. А еще немного позже, в 1430 году, после того, как умер Витаутас, те, кто считал себя вправе унаследовать корону, опять перегрызлись как собаки на псарне. И опять кровь оросила дворы и горницы отстроенного, похорошевшего замка. А одряхлел он потом, как-то сам по себе, когда пути-дороги больших войн чуть-чуть свернули в сторону от стен этой крепости. Наконец, в 1655 году во время очередной войны крепость была основательно разрушена, и больше ее никто уже не восстанавливал...

Проходишь сегодня вдоль останков огромного замка на полуострове. Прислонишься плечом к прохладному даже в самый жаркий день камню. Так тихо вокруг. Лишь листья шелестят. Лишь светлые, чистые облака смотрятся в Тракайские озера. И кажется, что не воспоминания того, что читал, что слыхал, всплывают перед внутренним взором, кажется, что тебе вещают люди, которых великое множество перевидали эти стены. И может быть, вот так же каких-нибудь пятьсот лет тому назад человек прижимался к этим камням. О чем он думал? Что вспоминал? К чему стремился? И что было в те часы за стенами замка? Слышалась ли гортанная, отрывистая речь осаждающих? Иль текла спокойная, размеренная мирная работа?..

Теперь о здании, которое практически «дожило» до сегодняшних дней и стало символом теперешнего Тракая да частенько символизирует и всю Литву: о замке на острове. Слишком уж неблагодарное дело подробно описывать то, что видно на снимках, что, приехав в Тракай, можно пощупать собственными руками и увидеть собственными глазами.

Возведенный во второй половине XIV – начале XV века, этот замок по тем временам был, пожалуй, одним из самых мощных в Европе. Практически непробиваемыми во времена Грюнвальдской битвы считались крепости, со стен которых стреляли по десять пушек. А в Тракае их было 15, да еще говорят, что ядра для самых больших из них были величиной с голову. Вспомним и то, что замок на острове опоясан рвом и высоченной стеной... До самого начала XVI века, когда Тракай уже не сумел противиться «конкуренции» все крепнущего и растущего Вильнюса, замок на острове оставался великокняжеской резиденцией, а потому все время его холили и украшали. А потом Тракайский замок становится местом ссылки для знати. Наконец в 1655 году, после очередной военной кампании, замок опустел и в таком состоянии долгие века дожидался реставраторов наших времен.