Месяц спустя Иннокентий был арестован на совещании членов ЦК, происходившем в Москве, в квартире известного литератора Леонида Андреева. Дубровинский просидел в Таганской тюрьме до октябрьской всеобщей забастовки 1905 года. В это время он исправил свою примиренческую ошибку, имевшую место в период борьбы с меньшевиками в 1904 году, и подписал декларацию группы членов ЦК о полной поддержке позиции В. И. Ленина. В октябрьские дни 1905 года его вводят в состав Московского Комитета партии, и он страстно отдаётся работе.

Это была поистине подвижническая работа. Иннокентий в то время уже был тяжело болен туберкулёзом лёгких. Но неукротимый революционный дух и воля к борьбе порождают у него удивительную жизненную энергию. В те дни трудно было найти лучшего докладчика для широких открытых митингов 1905 года. Рабочие любили слушать Иннокентия. Его слово было метким и неотразимым. «Ничего с эсерами не поделаешь, - говорил Иннокентий после одного диспута. - Я им предлагаю всю свободу и отрезки земли, а они хотят всю землю и отрезки свободы».

В разгар революционных событий Центральный Комитет большевиков отозвал Иннокентия в Питер и отправил руководить начавшимся восстанием матросов в Кронштадте. Здесь Иннокентий сразу направился к массам и выступил на митинге. Тысячи людей стояли неподвижно, слушая оратора. Едва он кончил. как тысячеголосое «ура» загремело над площадью. Иннокентия подхватили на руки и так понесли в революционный штаб.

После поражения кронштадтского восстания Иннокентий снова едет в Москву. Он выдвигает идею создания большевистской массовой газеты. Редактором этой газеты МК назначает Дубровинского. Первый номер газеты «Вперёд» вышел 2 декабря 1905 года.

В газете ярко отразились дни самой напряжённой революционной борьбы, перешедшей во всеобщее вооружённое восстание московского пролетариата. Редакция «Вперёд» помещалась на Большой Никитской улице, в доме № 22, и являлась одним из штабов московской большевистской организации. Здесь происходили встречи, совещания. В дни восстания в помещение редакции приносили оружие и отсюда раздавали его по районам.

В 1906 - 1907 годах Дубровинский ведёт большую работу в массах, готовя их к новому революционному наступлению. Иннокентий - секретарь Московского Комитета партии. Он организует и проводит в 1907 году Московскую партийную конференцию, которая избирает его делегатом на V (Лондонский) съезд партии.

В 1908 году В. И. Ленин организует в Женеве издание большевистского партийного органа «Пролетарий». И. Ф. Дубровинский делегируется туда членом редакции. В этот период он был особенно близок к Владимиру Ильичу. Когда Ленину потребовалось выехать в Лондон для сбора материалов к своей книге «Материализм и эмпириокритицизм», он поручил Иннокентию выступить на реферате А. Богданова с критикой его философской теории. В качестве материала к выступлению Дубровинского Владимир Ильич написал свои знаменитые «10 вопросов референту».

В Швейцарии Иннокентий оставался недолго. Партия посылает его в Россию одним из организаторов подготовки общерусской партийной конференции. За три месяца работы в Петербурге Иннокентий выполнил партийное поручение и собрался выехать заграницу, но был арестован 29 ноября 1908 года на вокзале. Царская полиция на этот раз не тратила много времени на допросы «закоренелого преступника», а сразу отправила Дубровинского по этапу в ссылку. Вологодскому губернатору предлагалось водворить Дубровинского в самый отдалённый северный уезд, откуда он не мог бы бежать. Губернатора предупредили, что «Петербургская организация партии озабочена устройством побега Дубровинского из места ссылки». Но и на этот раз, больной, с глубокими открытыми язвами от кандалов на ногах, Иннокентий уже через несколько дней бежит из ссылки.

Он приехал в Париж тяжело больным. Владимир Ильич тут же повёз его к врачу и устроил в санаторий. Требовалось длительное лечение, но Иннокентий не соглашался. Он не хотел допустить, чтобы партийные деньги тратились на его лечение. Друзьям, чтобы заставить Дубровинского лечиться, приходилось мотивировать это интересами партийной работы.

«Вам необходимо привести себя в работоспособное состояние, - писала Дубровинскому Н. К. Крупская, - и теперь как раз самое подходящее время... Даю слово, если будет действительная надобность в вашем присутствии, напишу вам немедля».

И всё же через месяц Иннокентий покидает санаторий, чтобы снова приняться за партийную работу. Он приезжает в Россию. В Москве, в меблированных комнатах на Рождественском бульваре, поселяется дворянин Познанский - подпольщик Иннокентий.

Выдал его провокатор Малиновский. Это случилось летом 1910 года. Дубровинский снова оказался в тюрьме. Начальник московской охранки пишет в Петербург, что Дубровинского следует отправить «в отдалённейшее место Сибири, как весьма опасного и вредного фанатика-революционера; пребывание его в рядах представителей революционных организаций Европейской России и заграницей недопустимо».

Зимой больного Иннокентия гонят тысячи вёрст по этапу в Туруханский край. Ему назначает для поселения село Забабурино, в верховьях Енисея. Здесь в мае 1913 года трагически оборвалась замечательная жизнь товарища Иннокентия: он утонул в Енисее.

Уже после Великой Октябрьской социалистической революции, когда особенно нужны были люди для огромной организаторской работы, В. И. Ленин не раз вспоминал об этом замечательном большевике, не раз с сожалением говорил:

- Эх, Иннокентия нет!

2. Чистая жизнь

А. Дубровинская

О жизни Иосифа Фёдоровича Дубровинского не сохранилось его личных воспоминаний. Он не любил говорить о себе, считая, что это интересно только немногим, самым близким. Да у него и времени не было предаваться воспоминаниям. Важные партийные поручения и связанные с ними разъезды, аресты и ссылки, побеги и вновь кипучая работа - так слагалась жизнь.

Мы, родные, видели его урывками. У старшей дочери сохранилась в памяти такая картина: она, трёхлетний ребёнок, сидит на руках отца, он показывает ей детскую книжку. Вдруг в комнату входят жандармы... В действительности дело происходило несколько иначе, но так преломился в детском восприятии образ отца. Его появления были краткими, ему постоянно грозила опасность.

Иосиф Фёдорович безотлучно находился с семьёй только первые полтора года - в иранской ссылке и потом в Самаре. В дальнейшем ему редко приходилось жить дома. Расставаясь, мы никогда не знали, когда и где удастся свидеться вновь, да и удастся ли.

Фотографироваться Дубровинский не любил: к чему было давать лишний материал охранке? Поэтому у меня сохранились только две его фотокарточки. На одной из них он совсем еще юноша, реалист. Глядя на это не по годам мужественное лицо, понимаешь, как рано и твёрдо определилось его призвание. Вполне сознательно вступил он на путь профессионала-подпольщика, чья жизнь подчинена великому делу.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.