Тканевое лечение

А Поповский| опубликовано в номере №571, март 1951
  • В закладки
  • Вставить в блог

После приёма больных Владимир Петрович Филатов пригласил своих сотрудников к себе в кабинет. Ничего неожиданного в этом приглашении не было: учёный часто собирал их для обсуждения наблюдений, сделанных во время операции или при обследовании новых больных. Беседы эти, вообще весьма оживлённые, нередко превращались в своего рода размышления учёного вслух.

Так же примерно любил разрешать свои затруднения и Павлов. Великий физиолог охотно излагал свои сомнения широкому кругу сотрудников. Подзадоривая то одних, то других, он в столкновениях мнений, в споре противников старался обнаружить истину. У Филатова это происходило иначе: он вмещал оба лагеря в себе, и спор их доходил до него одного. Давая перевес то одной, то другой стороне, учёный обращал окружающих в невольных свидетелей этого единоборства...

Сотрудники догадывались, зачем учёный собрал их на этот раз. От них не ускользнул его особый интерес к одному из больных на приёме. У молодого человека помутнела пересаженная недавно роговица - явление не очень редкое в клинике. Надо полагать, что именно этой теме будет посвящена беседа.

- Мы часто наблюдаем, - с несколько торжественной медлительностью заговорил Владимир Петрович, - что пересаженная роговица спустя некоторое время мутнеет и зрение больного ухудшается. В таких случаях остаётся повторить операцию без гарантии, что новая роговица также не покроется бельмом... Обследуя сегодня одного из больных, я отчётливо увидел решение. Подчёркиваю: увидел. Оно стало предо мной в образе культуры тканей, какую выращивают в наших лабораториях. Вы знаете, конечно, что изолированные ткани, культивируемые в искусственной среде, иногда вдруг перестают расти. Это случается с ними независимо от ухода и питания. Достаточно, однако, подсадить к ним культуру таких же тканей, и рост клеток возобновится. Не попробовать ли нам подсадить вблизи помутневшей роговички кусочек здоровой роговицы? Если наши расчёты верны, подсаженная ткань поднимет жизнедеятельность утратившей прозрачность роговицы.

Не дожидаясь возражений, Филатов продолжал:

- Мы срежем верхние слои бельма рядом с помутневшей роговичкой и приживим кусочек свежего материала...

Давно было замечено, что после операции роговицы бельмо вокруг пересаженного кружочка вдруг проясняется. Словно от него исходит целебное влияние на окружающую ткань. Иногда это воздействие бывает так велико, что роговица целиком становится прозрачной. Этот замечательный факт серьёзно подкреплял идею учёного.

Таково было начало тех удивительных дел, которые впоследствии поразили клиницистов. И поверхностная подсадка и сквозная пересадка кусочка роговицы рядом с помутневшей роговицей возвращали ей былую прозрачность. Особенно быстро шло прояснение, когда подсаженная роговичная ткань была выдержана известное время на холоде. В этом случае материал не только скорей приживал, но и верней сохранял прозрачность.

Всего более поражало то обстоятельство, что холод, обычно действующий угнетающе на нормальный организм, в этих случаях становился целебным. Опыт тысячелетий, казалось бы, свидетельствовал о другом: охлаждение человеческого тела всегда снижает его сопротивление и ведёт к многочисленным заболеваниям.

Филатов не разобрался ещё в соотношении тех сил, которые он вызвал к жизни. В роговице, выдерживаемой на холоде, полагал он, продолжается жизнь, идет размножение клеток и газообмен. Пока не угасли эти процессы, свойства, приобретённые роговой оболочкой на холоде, целебны.

Процессы, текущие в изолированных тканях и органах, способность их жить и развиваться вне организма были давно известны. Знаменитый русский фармаколог Кравков долгие месяцы сохранял в ампутированном пальце чувствительность к лекарственным средствам. Другой исследователь выдерживал кусок слюнной железы кролика на холоде и сохранял его живым в продолжение месяца. Учёные довели до совершенства искусство поддерживания жизни в вырезанных органах и тканях. Сердце зародыша, заключённое в известную среду, годами пульсировало и обрастало клетками...

Для дальнейших исследований Филатову нужна была гипотеза, и он создал её.

Под действием холода, рассудил учёный, в роговичной ткани, вероятно, возникают вещества, влияющие благотворно на болезненный

процесс. Так как роговица не рассасывается, а приживает, в организм, очевидно, поступает лишь ничтожная доля этой роговички, которая несет в себе эти вещества. Однако действующее начало их должно быть исключительно активным, если, разбавленное в массе крови организма, оно сохраняет присущие ему свойства. Похоже на то, что одним своим появлением прижитая роговица порождает поток спасительных средств.

Итак, подсадка кусочка роговицы действует благотворно на бельмо, останавливает гибель роговой оболочки и просветляет её. В руках клинициста- новое средство возвращать к жизни отжившую ткань.

- Но откуда, - спрашивает себя учёный, - такое мощное влияние? Филатов позже объяснил это следующим образом:

- Роговица, как и всякая ткань, отделённая от тела и сохранённая на холоде, не умирает. Она живёт приглушённой, замедленной в результате голода и холода жизнью. Борясь за своё существование, ткань эта вырабатывает в себе высокоактивные вещества, которые поддерживают и возбуждают её биохимические процессы. Это последний резерв угасающей жизни. Проникая из роговицы в кровь человека, вещества эти поднимают в организме силы сопротивления и обрывают течение болезни...

Бельмо возникает как результат воспаления роговицы, подытожил Филатов созревшую мысль; кусочек роговички успешно гасит воспалительный процесс и ослабляет его пагубные последствия. Нельзя ли использовать оздоровляющее действие подсадки для лечения других заболеваний глаз? Не будет неожиданностью, если эта методика окажется целебной для самых разнообразных болезней.

Откладывать то, что им задумано, Филатов не любит. Он решает проверить гипотезу и останавливает свой выбор на шестнадцатилетней больной. Воспаление роговых оболочек протекало у девушки исключительно остро и причиняло ей нестерпимую боль. Налитые кровью глаза непрестанно слезились, и больная не могла их раскрывать. Три месяца больная тяжко страдала.

Предстоящая операция вызвала в клинике большой интерес. Беседы в кабинете учёного протекали, как никогда, оживлённо и страстно.

  • В закладки
  • Вставить в блог
Представьтесь Facebook Google Twitter или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.

В 4-м номере читайте о знаменитом иконописце Андрее Рублеве, о творчестве одного из наших режиссеров-фронтовиков Григория Чухрая, о выдающемся писателе Жюле Верне, о жизни и творчестве выдающейся советской российской балерины Марии Семеновой, о трагической судьбе художника Михаила Соколова, создававшего свои произведения в сталинском лагере, о нашем гениальном ученом-практике Сергее Павловиче Корллеве, окончание детектива Наталии Солдатовой «Дурочка из переулочка» и многое другое.



Виджет Архива Смены