Темной ночью

- Непонятно, - вдруг сказала она как-то, - откуда русские взяли такую силу, чтобы сломить немца?

К концу февраля я поправился. Батальон был уже в Ростове. А вскоре к нашему комбату приехала Вера.

Храбров стал к тому времени майором. Событие это праздновали в столовой вечером.

- Моя жена, - представил комбат Веру Ефремовну. Она скромно склонила голову, но глаза сверкнули гордо, торжествующе.

Ужин проходил как свадьба. Кричали «горько», желали молодым прожить до золотой свадьбы, иметь много детей и внуков...

Потом я случайно услышал, как она сказала Храброву:

- Я счастлива коротким счастьем. Но за это, кажется, можно и умереть.

* * *

В апреле нас перебросили в станицу Раздорскую. Через неделю Вера Ефремовна приехала к нам. А вскоре командир отправил ее к матери в Батайск: находиться в распоряжении батальона ей не разрешили. Однако недели через три она вернулась в Раздорскую. Приехала одна на попутной машине. Майор был где-то в ротах, за ним послали. Была она бледной, потускневшей, подурневшей.

- Что с вами, тетя Вера? - сочувственно спросил я.

- Ничего особенного. У женщин это бывает... - ответила она, хотела улыбнуться, но не получилась улыбка.

Пришел майор. К моему удивлению, он встретил Веру холодно и довольно резко спросил сразу:

- Сделала? Она опустила голову.

- Мне не веришь?

Вера умоляюще подняла руку.

Уходя, я слышал, как она крикнула ему:

- Дима! Не могу я быть матерью...

Летом 1943-го началось наступление на нашем участке фронта. Вера Ефремовна осталась у какой-то своей родственницы в Ростове. И, честно говоря, я с облегчением подумал, что роман, если и не кончится совсем, то по крайней мере прервется надолго. Однако уже через месяц Вера Ефремовна приехала к командиру. Меня удивило, как в громадном водовороте боевых действий она нашла наш батальон, и я сказал ей об этом.

- Кто хочет, тот всегда найдет, - отшутилась Вера.

Вскоре я услышал весьма громкий и резкий разговор между Храбровым и замполитом Покровским.