Режиссер приезжает к ним из Москвы. Кому-то, может быть, сам факт этот покажется незначащим. И даже не стоящим специального упоминания. Ведь ехать-то ему всего полчаса с небольшим: Балашиха очень недалеко от Москвы.

Но мы сейчас не о географии – мы о другом понимании и об ином измерении расстояний.

Анатолий Баранов, работающий в городском отделе Москонцерта и в свое время закончивший высшие режиссерские курсы под руководством профессора Андрея Гончарова, руководит драматическим коллективом балашихинского Дворца культуры. Их сотрудничество продолжается четвертый год, а существует коллектив уже больше двух десятилетий.

Три года режиссерской деятельности в рабочем, самодеятельном театре – стаж не слишком большой, но и не малый. Не торопясь приписывать выпускнику ГИТИСа Анатолию Баранову особо значительные заслуги, мы все же заметим, что он понят и принят ветеранами коллектива. Такими опытными и достаточно придирчивыми людьми, как инженер Валентина Кузенова, занимающаяся в нем со дня основания, как Александр Леонтьевич Картошкин – котельщик, который двадцать лет на самодеятельной сцене, как Михаил Алексеевич Комаров – сварщик, сорок лет отдавший увлечению театром. С доверием отнеслись к театральным и педагогическим знаниям московского режиссера и дебютанты коллектива – двадцатилетние технологи Людмила Стуженова и Зоя Шеина.

Среди главных и решающих режиссерских талантов отправной, наверное, – влияние на исполнителей. Серьезно ошибается тот, кто полагает, что в работе с участниками самодеятельности проявить его легче. Добровольность начал вовсе не обещает руководителю легкой жизни. Авторитет ему не гарантируют никакие прежние достижения.

Самодеятельность исходит из самостоятельности. В частности, во взглядах на искусство.

Люди, собирающиеся три раза в неделю во Дворце культуры, – искушенные зрители, использующие территориальную близость к столице, чтобы увидеть лучшие постановки в лучших театрах. Но мы не поняли бы и, возможно, оскорбили бы любителей, представив их подражателями знаменитостей, подавленных столичными достижениями. Такое не в правилах истинной самодеятельности.

Баранов, направляющийся на репетицию из Москвы, не имеет права забывать о непримиримой самостоятельности взглядов своих коллег из Балашихи. Забудет, не увидит в них товарищей по оружию – пусть лучше возвращается обратно, не переступив порог дворца.

В книге «Репетиция – любовь моя» режиссер Анатолий Эфрос пишет: «Мне интересно, в каком платье будут сегодня женщины и в каком настроении мужчины».

Мы не случайно вспомнили эту книгу и не случайно ее цитируем. Как только появилась она на прилавках, Баранов тотчас же купил двадцать экземпляров и привез их в Балашиху, принес во дворец, раздал своему исполнительскому активу. Забота? Наставление? Просветительская миссия? Прежде всего необходимость. Поиск общего языка. Поиск, громко говоря, общности эстетической программы. Ученые называют это – договориться о терминах. Ничего трогательного, сентиментального – рабочий подход. Штрих серьезности намерений: вместе делаем не просто спектакль – театр. В котором знаем, что сказать. И как!

Вернемся к замечанию московского режиссера. Женщины приходят во Дворец культуры, не всегда успев переодеться специально для репетиции, мужчины после работы иногда не слишком настроены на волну репетируемой пьесы. И Баранов за день устал, и к тому же дорога... Как тут быть? Обвинять некого – такова жизнь. Что остается режиссеру? Раздражаться, требовать дисциплины – всегда ли в том выход и спасение? Дисциплина в самодеятельности – необходимость осознанная. И все-таки излишней строгостью настроения не поднимешь. По идее, конечно, режиссер должен бы привезти в себе из Москвы некий театральный праздник, который всегда должен быть в деятеле искусств, и, щедро поделившись им с собравшимися, достичь нужной творчеству обстановки и сосредоточенности. Иногда получается. Иногда нет.

...Актеры по природе своей редко люди внутренне уравновешенные. Их самодеятельные коллеги не исключение. Настроение иной раз поднимается шутками, отвлекающими от пьесы. Картошкин вдруг вспомнил литовские прибаутки, которые слышал на армейской службе. Злочевский и Назаров вызывают руководителя на юмористическую пикировку. Журналистка Тамара Логинова принесла свежую газету с информацией о готовящихся спектаклях. И сейчас все, маскируя интерес к печатному слову преувеличенной иронией, комментируют опубликованную заметку.

После паузы в работе, возникшей в связи с новогодними праздниками, у Кузеновой и Шулякова не клеится сцена из пьесы Арбузова «Старомодная комедия», и они демонстрируют некое равнодушие ко всему происходящему. Дескать, сегодня какой с них спрос – нет настроения, и нечего от них сегодня ждать. Хотя пришли они задолго до начала репетиции и повторяли танец вместе с балетмейстером Александром Стребковым. Но так ведь и на профессиональной сцене – к актеру нужен особый подход, доверие к его способности самостоятельно восстановить нужное равновесие. И режиссер соглашается с исполнителями, что ничего страшного не происходит, ничего из наработанного не забыто, все образуется к положенным срокам. Ведь нельзя же принимать их репетиции слишком утилитарно. Да, у них тоже сроки сдачи спектакля. Да, и они, как положено актерам, увлечены пьесами, которые сейчас готовят. Но они совершенно резонно видят в репетиции и возможность общения друг с другом. И режиссера они порой склонны рассматривать не как наставника, но как интересного собеседника. Их интересует его человеческое содержание, и они настаивают на раскованности беседы с ним, на смелости поставленных перед ним вопросов. И, придерживайся он строгой субординации, они, безусловно, разочаровались бы. Но Баранов, на наш взгляд, нашел верный тон. Он не стремится подавить своих подопечных деловитостью. Не напоминает, что ему в первую очередь держать ответ за их общую работу. Всем стилем своего поведения выражает согласие на доверительную откровенность. Не изображает непогрешимого мастера, умудренного педагога. Он давно понял, что сила самодеятельности в ее праве на эксперимент. Режиссер не скрывает своих пристрастий в театральном искусстве и в искусстве вообще. Но он небезразличен к вкусам своих актеров. И готов спорить. Ведь спорят с ним и ровесники и люди, превосходящие его жизненным опытом. Многие из режиссеров могли бы, наверное, позавидовать человеческому материалу, с которым столкнула его работа в самодеятельности. Возникают обратные связи.

Готовность делиться впечатлениями обычно привлекает людей. Руководитель драматического коллектива – книголюб. Знаком с замечательными людьми и умеет, не хвастаясь близостью и знанием бытовых подробностей их жизни, рассказать интересные и поучительные вещи. Товарищеская обстановка позволяет Баранову не изыскивать каких-либо затейливых педагогических приемов в репетиционной работе. Все можно называть своими именами и быть при всем при том понятным и понятым. И режиссер и артисты довольно много знают друг о друге. Может быть, именно поэтому они взаимно защищены от бестактности. Корректность не обязательно идет от чопорности. Наоборот, гораздо чаще от предельной естественности поведения.

Самодеятельность – не только самостоятельность, но и самолюбие. Должным образом скорректированное этикой театрального дела, оно содержит в себе энергию очень значительных художественных смыслов и воплощений. Как правило, и самостоятельность и самолюбие отражаются в репертуаре.

Знающая себе цену самодеятельность не страшится сравнений и соревнования с театрами самыми популярными. Особенно в репертуаре современном, где острота соотнесения с действительной жизнью в самодеятельности, бывает, ощущается очевиднее. Во всяком случае, многим из талантливых участников самодеятельности так кажется. И ощущение их редко обманывает.

Другое дело – актерское мастерство, которого, вполне понятно, не хватает. Нужно ли, реально ли тягаться с профессионалами в технике? Разумеется, кое-какие элементы профессиональной подготовки, кое-какие элементы занятий по мастерству актера пытаются внедрить в своей практике режиссеры, работающие в самодеятельности. И Баранов тоже. Но в меру. И, пожалуй, он прав. Театральную школу все равно не заменишь. И, наверное, не надо. У самодеятельности свой кодекс условности. И, как правило, аудитория легко соглашается с ним. Конечно, занятия техникой речи, движением никогда не во вред. А все же у тех, кто не намерен переходить на профессиональную сцену, свой путь. И сбиваться с него не следует.

...На сцене снова Кузенова и Шуляков. Первая картина «Старомодной комедии» Арбузова. Со мною рядом в зале – художник Дворца культуры Евгений Еремеев. Он переживает, что Валентина Кузенова на репетиции, при пустом зале иногда играет, что называется, вполсилы. «А на спектаклях она делается одержимой, – рассказывает он, – захватывает просто...» Про Валентину Баранов говорит, что, будь он во главе любого профессионального театра, не задумываясь ни минуты, взял бы ее в труппу. Баранову тридцать четыре года, и не исключено, что когда-нибудь он еще возглавит настоящий театр. Но вот нужно ли менять профессию хорошему инженеру Кузеновой при всей ее видимой сценической одаренности? И вообще обязательно ли судить об успехах самодеятельного коллектива по количеству актеров, отданных им в профессиональный театр? В отдельных случаях такое неизбежно происходит. Но наивно считать задачей самодеятельности профессиональную ориентацию на театр. Другой разговор – общее эстетическое воспитание.

Когда-то проблемой был специальный репертуар для самодеятельности. Сейчас необходимость в нем если и не отпала, то носит специфический характер. Спектакль самодеятельного коллектива – по условиям выездных в основном выступлений – должен быть портативным, транспортабельным.

Правда, Евгений Еремеев сетует, что он не может добиться в своем дворце лаконизма, к примеру, «Современника», ибо в его распоряжении нет достаточно умелых осветителей, нужных для задуманных им эффектов. Но обаяние любительских спектаклей часто и в известной немудрености подготовки. Правильно, что современные любители – люди производства, люди мастеровые – не хотят с этим мириться и проявляют большую изобретательность. Однако да будет позволено нам все-таки любить в самодеятельных постановках то самобытно-домашнее, чего на профессиональной сцене, наоборот, не должно быть. Как любят и в век наивысшего развития промышленности ручную работу. И по-особому ценят ее. За три последних года рабочие из Балашихи показали не без заметного успеха три пьесы, репертуарные в современном театре: «Историю с метранпажем» Александра Вампилова, «Транзит» Леонида Зорина и к тридцатилетию Великой Победы – «Последний шанс» Василя Быкова. Многократно и успешно прошел спектакль «Трибунал». Сейчас коллектив готовит новый спектакль – «На всякого мудреца довольно простоты». Предстоящая работа – опыт на глубину постижения характера, если можно так выразиться. К этой работе самодеятельные актеры идут от раздумий о человеческой психологии, о национальном характере. В классике они видят и школу более глубокого постижения современных пьес.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.