И клуб понадобится этим рударям. Клуб, которого нет на Талнахе.

Почему же все-таки его нет?

...Раскрыл однажды газету некий не в меру осторожный хозяйственник. И стало ему ясно: дворцов строить не надо. За дворцы могут надавать по шее. Испугался. А пуганая ворона, как известно, и куста боится. И стал этим «кустом» клуб. Беда заключалась в том, что вместе с клубом из жизни сотен людей были «изъяты» кино и художественная самодеятельность, вечера отдыха и лекции.

Сегодня на Талнахе четыреста человек ждут не дождутся, когда смогут сесть за парты школы рабочей молодежи. Но ее здесь нет. И о ее строительстве даже не помышляют.

Не нужны талнаховцам дворцы, украшенные бронзовыми канделябрами и многопудовыми люстрами. А вот добротное жилье, клуб, школа необходимы. Только равнодушные могут не видеть этого. Потому что их философия проста: «Пущай закаляются...»

Не любят равнодушные, когда их так называют. Возмущаются, приводят аргументы: временное явление... В большом деле не без просчетов... Талнах — это не курорт;.. Для большей убедительности «аргументы» подкрепляются демагогическими рассуждениями о сильных людях и счастье трудных дорог.

Здешним парням и девчатам хочется узнать жизнь, найти в ней свою дорогу. Но никогда этот поиск, это стремление закалить себя физически и духовно не были и не будут самоцелью, пустой жаждой романтики. Не из спортивного интереса к приключениям оставляют юноши и девушки насиженные места и отправляются в Сибирь или на Крайний Север. Они прежде всего творцы, созидатели нового, коммунистического завтра, пионеры неизведанных краев, приходящие, чтобы вдохнуть жизнь в глухую тайгу, в мертвые горы, в заснеженную тундру, поставить их богатства на службу своей стране.

Да, есть счастье трудных дорог! Но нельзя позволять людям, зачерствевшим в своем равнодушии, перегораживать трудные дороги, которые выбирает молодежь, искусственно нагроможденными препятствиями.

И еще об одном равнодушном...

Их не так уж много, этих невозмутимо спокойных, бесстрастных людей-сталактитов. Досадно, что они еще есть, но всего досаднее то, что в компанию к ним, словно по злой иронии, попал, казалось бы, самый что ни на есть ярый противник всяческого равнодушия – Норильский горком комсомола.

Поначалу он по-боевому взялся за дело. Объявил Талнах ударной комсомольской стройкой. Мобилизовал добровольцев на прокладку двадцатисемикилометровой линии электропередач. Укомплектовал две бригады молодых строителей и послал их в помощь геологам. Наладил сбор книг для библиотечек...

— Ну, как жизнь?—спрашивали работники горкома, приезжая на Талнах.

— Хорошо! — отвечали талнаховцы. В разгаре была весна 1962 года.

Сияло солнце. Можно было спокойно жить в палатках. И впереди еще было время, чтобы успеть подготовиться к зиме.

— Отличное настроение! — говорили строители, имея в виду прежде всего свои производственные дела и полагая, что излишне объяснять, как важно, чтобы горком взял под свой контроль все, что касается их быта. Товарищи ведь сами все видят...

Работники горкома, однако, видели лишь одно: план выполняется. А раз так— все хорошо, можно ни о чем не беспокоиться...

Талнаховцы ни на секунду не ослабляют штурм тундры. Но роль горкома ВЛКСМ в этом крайне незначительна.

В руках у нас небольшая — в пять страниц — брошюра: «Постановление Норильской городской комсомольской конференции». В ней прямо говорится, что горком ВЛКСМ безответственно относился к руководству Талнахской комсомольской стройкой.

Не часто встретишь столь нелестную оценку. Но здесь она вполне на месте. Талнах словно бы перестал существовать для горкома. Четыреста комсомольцев живут каждый сам по себе. Нет коллектива, а отсюда нет и силы, способной решительно бороться с недостатками в самом строительстве, с тем плохим, что есть в быту талнаховцев.

И сегодня горком ВЛКСМ не очень четко представляет свои задачи на Талнахе.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.