Я обрадовалась, встретив Вадика. Не видела его лет пять, со школы. Мы никогда не дружили, вообще не помню, были ли у него близкие друзья. Но Вадика любили и тянулись к нему – никто не умел так представить в лицах, скажем, сценку из школьной жизни, и мы умирали от хохота, поражаясь его способностям импровизатора. Он придумывал себе невероятные занятия: в седьмом классе вступил в переписку с академиком-математиком. предлагал новые доказательства известных теорем, а в девятом прославил нашу школу, победив в телевикторине для старшеклассников. В общем. Вадик был самой популярной личностью в нашей московской школе. Даже учителя обращались к нему на «вы».

Не почитал его только наш историк, Юрий Иосифович Косачевский, маленький плотненький человечек, которого вся школа боялась за едкий ум и называла за глаза не иначе как Косачом. Косач имел обыкновение вызывать Вадика в самый разгар очередного увлечения и публично выявлять его невежество. Вадик отвечал что-нибудь с потолка. «Как же так? – удивленно поднимал брови хитрый педагог. – Ведь на прошлом уроке мы разобрались». – и задавал каверзный вопрос. Вадик на ходу начинал придумывать ответ, запутывался, злился, а Косач, оперевшись на длинную указку, слушал его внимательно, не перебивал. Наконец Вадик выдыхался окончательно и замолкал, и Косач говорил нараспев: «Ну, голубчик, вы арти-ист» И ставил двойку. Он в Вадика не верил.

После десятого класса Вадик, как и хотел, поступил в энергетический, и некоторое время до нас доходили слухи о его необычайных успехах и славе – организовал студенческий театр, с которым занял третье место на московском фестивале, выступил в научном журнале с переводом немецкой статьи по парапсихологии, хотя в школе учил английский...

В нашей памяти Вадик оставался неутомимым оптимистом, вундеркиндом. Вадик – недосягаемый пример, Вадик – воплощение безграничных человеческих возможностей, наша гордость, его ждет удивительное будущее...

Вот почему я очень обрадовалась, встретив его на Калининском проспекте возле Дома книги.

– Вот, посмотри, – сказал он, будто мы виделись не пять лет назад, а вчера. – Уникальная вещь, самое полное издание, – и распаковал пухлый сверток, перевязанный магазинной бечевкой. Внутри оказался таджикско-русский словарь.

– Зачем тебе? – изумилась я.

– Перевожу таджикского по-

эта, – просто и значительно сказал он.

– И давно этим занимаешься?

– Только приступил. Для начала надо язык подучить. Понимаешь, поэт неизвестный, его еще никто не переводил.

«А ведь ты, помнится, никогда не писал стихов, вообще литературой не интересовался?» – хотела спросить я, но не спросила – в глазах Вадика была такая уверенность в успехе, будто блестящий перевод уже у него в руках, и он улыбнулся – точно так же, как шесть лет назад улыбаясь с экрана, получая приз. Это была улыбка человека, привыкшего быть первым.

Оказывается, из МЭИ он ушел. Теперь – на втором курсе философского факультета университета и, между прочим, подумывает уйти в ГИТИС на театроведение. Нет, самодеятельность бросил, нестоящее занятие, зато недавно собрал приставку к магнитофону, сам придумал сложнейшую схему, полгода возился, а теперь, со снисходительным смешком сказал он, вся группа не вылезает у него из дома, музыку слушают.

Вроде бы все в порядке, и настроение у Вадика хорошее и рассказывает он интересно, как обычно. Но мне кажется, что-то не так. Может быть, Вадик мне не все рассказал? Или мне самой хочется сказать ему что-то очень важное, необходимое?..

– Слушай, – говорю я, – что ты сегодня делаешь?

– Не знаю... А что?

– Пойдем в гости? К моей тетке. У нее как раз собирается старая университетская компания... Ну что, идем?

– Не знаю... – Взгляд его скользнул в окно троллейбуса. – Давай еще созвонимся...

Он, конечно, не позвонил. И в гости я отправилась одна.

А там была старая компания: теткина подруга Элеонора с мужем, чета Устиновых, Борис Петрович и, конечно, Максим. В детстве я постоянно слышала про него: Максим руководил первым университетским джаз-оркестром, занимался каратэ задолго до того, как этот экзотический вид борьбы вошел в моду, приводил преподавателей в восторг неожиданными и остроумными ответами, его считали очень перспективным физиком и называли «наш Ландау».

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.