Сын бессмертного гарнизона

- Ты чего здесь?

Выяснилось, что в одном из первых боев Петя был ранен. Осколки камня или мины сбили мальчика с ног, глубоко разорвали кожу на голове. Пришел в себя Петя уже в лазарете. Кто-то из бойцов вынес его с поля боя, перевязал куском гимнастерки и положил к раненым. Командир запретил мальчику выходить из подвалов до тех пор, пока рана не заживет. Приказ есть приказ, но вокруг шли бои, и Петя не мог оставаться безучастным свидетелем. Он решил поскорее залечить рану. От кого-то он слышал, что в таких случаях лучшее средство - соль... И вот тайком Петя начал лечение. Разыскав бочку с остатками рассола, он часами сидел, опустив раненую голову в жидкость.

- Но ведь это адская боль! - изумился Кижеватов.

- Нет, - поспешно ответил Петя.

Но по его глазам, полным слез, по его до крови искусанным губам было видно, какую боль терпеливо переносил этот мальчик ради того, чтобы скорее вернуться в строй, к товарищам.

Тяжелые, изматывающие бои шли день и ночь. Кончились скудные запасы продуктов, не было воды. Особенно трудно приходилось женщинам и детям. И Петя добровольно ходил по воду. Возвращаясь из разведки, он часто приносил детям корку хлеба или грязный кусочек сахару, найденные среди руин и завалов. Как-то он принес Вале Зенкиной, его подруге по школе, плиточку шоколада.

- Возьми вот, нашел в карманах моего фрица. - «Своими» Петя называл убитых им фашистов. И уже тише, чтобы не слышала Валя, очень серьезно, по-взрослому сказал стоявшим рядом бойцам: - Она же девчонка, слабенькая, а мы уж как-нибудь обойдемся...

Однажды Петя Клыпа с помощью бойца притащил женщинам в каземат целый рулон мануфактуры.

- Приоденьтесь немножко, - авторитетно, по-хозяйски распорядился Петя, устало садясь на камень. - Прикроем голое пузи-ко! - похлопал он по животику малыша, доверчиво, как к старшему, прижавшегося к Пете. - А то неудобно как-то: мужчина, а пузо голое...

- Если б иголку да нитки, можно было б и пошить что-то, хотя бы для ребятишек, - завздыхали женщины. Многие из них и сами были только в изорванных ночных сорочках.

- А я научу, как без иголки платье шить. Просто... - И Петя начал демонстрировать перед женщинами свое умение «шить без иголки». Он оторвал метра два ткани, сложил ее пополам, немецким тесаком вырезал дыру на изгибе, просунул в нее голову и узкой полоской, как ремнем, перевязался в талии. - Платье готово!

Над его выдумкой смеялись даже тяжелораненые. А через несколько часов платье этого удивительного, но ставшего уже привычным фасона можно было видеть почти на всех детях да и на многих женщинах. Правда, проносили они это «Петино платье» недолго: порванная на бинты мануфактура пошла на перевязку раненых. Там она была нужней.

Услышав от бойцов, что боеприпасы на исходе, Петя с группой воспитанников решил, что они должны помочь защитникам подвалов.

- Теперь мы будем группой разведчиков, истребителей и... добывателей оружия.

Такими были они, наши дети, на пороге юности, опаленной огнем войны. Вчерашняя романтика игры в солдаты в минуты страшных испытаний тесно переплелась в них с мужеством, отвагой, суровым трудом воина... Сколько раз пришлось Пете и его товарищам ползать под разрывами снарядов и бомб по двору цитадели, разыскивая под завалами хотя бы ящик патронов или полный подсумок, хотя бы одну, но годную винтовку! А однажды...

Горел склад боепитания. Жаркие языки огня лизали уцелевшие после взрыва стропила крыши, все настойчивей пробивались сквозь окна верхнего этажа. В разраставшийся гул пожара вплетались частые и сухие потрескивания патронов: огонь добрался до штабелей патронных ящиков.

С десяток красноармейцев бросились спасать боеприпасы, выбили бревном двери склада. В пролом хлынули густые горячие клубы удушливого дыма. Бойцы отступили.

- Неужели огонь проник и на первый этаж? Ведь там мины!...

И в эту минуту нерешительности и замешательства мимо бойцов, прикрыв лицо пилоткой, пробежал Петя Клыпа. Его не успели остановить, крикнуть о грозящей опасности. Он и сам прекрасно знал об этом. Мальчик скрылся за толщей дымовой завесы. Через несколько минут, мучительно кашляя, с покрасневшими и слезящимися глазами, он выскочил из склада, волоча за собой ящик патронов. Пристыженные и воодушевленные его смелостью, красноармейцы, позабыв об опасности, бросились в горящее здание. Среди них снова был и этот маленький боец... Треснул и осел перегоревший потолок. Огненные балки и ящики рухнули в пролом на первый этаж. Красноармейцы, в тлеющих гимнастерках, с обожженными руками и лицами, поспешно втаскивали за укрытия спасенное оружие и боеприпасы...

На грязных земляных полах казематов лежали наши раненые. Многие из них умирали в жестоких страданиях: не было перевязочного материала, не было медикаментов.