Свои люде на полюсе

Северный полюс. Только покорив атом, поставив его себе на службу, человек смог совершить такое путешествие. Впрочем, слово «путешествие» не совсем точно отражает смысл происшедшего. Министр морского флота СССР Т. Б. Гуженко назвал плавание «Арктики» не просто научной экспедицией, но и экспериментальным транспортным рейсом.

Подумать только: Северный полюс перестает быть отвлеченным географическим понятием, становится районом судоходства! Невольно обращаешься памятью к давней многовековой борьбе человечества за познание и освоение Арктики. И думаешь с гордостью: в этой борьбе всегда активно участвовала наша держава, фасадом своим обращенная к Ледовитому океану.

Как не вспомнить великого Ломоносова, его ходатайство о снаряжении экспедиции В. Я. Чичагова, искавшей морскую дорогу в Индию, но встретившей непроходимые льды. Как не подумать с благодарностью о русском гидрографе Ф. П. Врангеле, который первым применил собачьи упряжки для передвижения по льду полярных морей, там, где кораблям закрыт путь.

Хоть и очевидно было, что плавание деревянных парусных судов во льдах большую часть года невозможно, но поиски транспортных путей в Арктике не прекращались. Того требовали и экономические интересы и национальный престиж государств. Уходили в неведомую мглу от родных берегов англичане Д. Франкли, У. Парри, немец А. Петер-ман, американец И. Хейс и многие, многие другие. Целую плеяду мужественных исследователей Арктики выдвинул девятнадцатый век.

Молодой норвежский исследователь Фритьоф Нансен, уже известный героическим переходом на лыжах через Гренландию, высказал такую мысль: «Плыть к полюсу нельзя никаким путем. Повсюду лед – неодолимое препятствие. Но если мы обратим внимание на силы, свойственные самой природе, и попробуем работать заодно с ними, то найдем вернейший и легчайший способ достижения полюса... Через полюс или близко от него проходит течение. Нужно попробовать войти в это течение...»

Так был задуман смелый дрейф вмерзшего в лед судна, специально построенного для этой цели, названного «Фрам» («Вперед»). Начавшись к северу от Новосибирских островов и продолжаясь три года – с 1893 года по 1896-й, – дрейф «Фрама» помог Нансену познать ранее неизвестные закономерности движения льда, морских течений, явлений погоды, силы тяжести, земного магнетизма в высоких широтах.

Правда, Нансену не удалось ни в дрейфе пройти через полюс, ни достигнуть полюса по льду. Вместе с верным спутником Иогансеном он продвинулся лишь за 86-ю параллель, затем повернул на юг и, дойдя до Земли Франца Иосифа, провел там очень тяжелую зимовку.

Труды Нансена стали настольной книгой для полярников, школой мужества, примером самоотверженного служения науке.

«Нансен велик как путешественник, более велик как ученый и еще более велик как человек», – сказал о нем спутник по «Фраму» капитан Отто Свердоууп. С такой характеристикой согласны и советские люди, особо почитающие Нансена за его общественную деятельность. Ведь за активную помощь голодающим Поволжья в 1922 году великий норвежец был избран депутатом Московского Совета!

Борьба со стихиями Арктики нередко способствовала формированию характеров стойких, благородных. Но вместе с тем были среди полярных исследователей люди, обуянные тщеславием, порою толкающим их на самые отвратительные поступки.

Кто откажет американцу Роберту Пири в мужестве, настойчивости, мастерстве? Двадцать три года своей жизни потратил он на подготовку и проведение экспедиций к полюсу. Тысячи километров отшагал по дрейфующим льдам, голодал, холодал. Но в апреле 1909 года, когда оставался самый последний переход к заветной цели, он взял с собою из всех ранее сопровождавших его спутников только негра и эскимосов. Они – люди «низших рас», с ними, «цветными», ему, белому джентльмену Пири, не надо делить вожделенную славу первооткрывателя Северного полюса!

Печально известна также полемика Роберта Пири с его соперником Фредериком Куком, который пытался присвоить себе честь достижения полюса якобы за несколько месяцев до Пири. Какие только унизительные приемы не. применяли оба конкурента, ведя полемику в печати, какими позорными эпитетами не награждали друг друга, совсем забыв, что оба они сограждане, коллеги, слуги науки. «Полюсное тщеславие», «международные скачки по арктическим льдам» – такие иронические термины были в ходу среди журналистов Запада и позднее, в двадцатых годах. «Американец Ричард Берд на самолете опередил норвежца Руала Амундсена, летевшего к полюсу на дирижабле», «Раздоры между Амундсеном и Нобиле» – подобными сенсационными заголовками пестрела мировая пресса в мае 1926 года.

Тут надо рассказать некоторые подробности. Руал Амундсен, уже знаменитый открытием Южного полюса, задумал пролететь и над Северным. С помощью богатого американца Л. Эльсворта он приобрел в Италии дирижабль, который назвал «Норге» («Норвегия»). На должность командира пригласил его конструктора итальянского инженера Умберто Нобиле.

Перелет со Шпицбергена на Аляску шел точно по плану. В «точке земной оси» на лед океана были сброшены три флага: норвежский, итальянский и американский. Но по прибытии к цели начальник экспедиции Амундсен и командир корабля Нобиле явно не поделили обрушившуюся на них всемирную славу. Каждый обвинял другого в нескромности, в саморекламе. Расстались более чем холодно.

Прошло два года. Теперь, весной 1928-го, Нобиле единолично возглавлял уже национальную итальянскую экспедицию. На крупном дирижабле, названном «Италия», полюс был достигнут, научные работы, намеченные планом на время полета, выполнены. Но на обратном пути дирижабль попал в катастрофу, и Нобиле с переломами руки и ноги очутился на дрейфующем льду.

И тут-то, едва удалось наладить радиосвязь с Большой Землей, познал он истинную цену людям: Многие страны отправили экспедиции на поиски бедствующих итальянцев. И только итальянские фашистские власти, по сути дела, бросили своих подданных на произвол судьбы.. Пока у Нобиле все шло хорошо (полюс достигнут, на лед сброшен крест, освященный папой Римским), газеты трубили о доблести «наследииков Древнего Рима». Но едва произошло несчастье, как министр авиации Бальбо, а вслед за ним и сам Муссолини начали сваливать вину за катастрофу на тяжело раненного, изувеченного Нобиле.

Людьми высочайшего нравственного долга проявили себя в те дни советские полярники, посланные нашим правительством на поиски исчезнувшего дирижабля. Когда летчик Б. Г. Чухновский обнаружил на льду бедствовавших воздухоплавателей, а затем из-за тумана сам совершил вынужденную посадку, он радировал на ледокол «Красин», предлагая морякам первым делом идти на выручку итальянцев. Весь мир облетела эта радиограмма: вот как великодушны эти самые большевики, которых буржуазная пропаганда годами поносила, обвиняя в варварстве! И сколь отвратительным предстало перед общественным мнением истинное лицо фашизма: итальянские офицеры Дзаппи и Мариано в пешем пути по льду к берегу оставили умирать от голода третьего своего спутника – шведского ученого Мальмгрена.

Сказались все эти события и на личной судьбе Умберто Нобиле, человека, несомненно, выдающегося. Жестоким жизненным уроком стали они для конструктора воздушных кораблей и исследователя Арктики. Разжалованный, ошельмованный в Италии, он встретил дружеский прием только в Советском Союзе. И здесь, в Дирижаблестрое, плодотворно проработал почти пять лет.

Об этом периоде своей жизни Нобиле впоследствии написал так:

«Живя в этом новом мире, я забыл, как несправедливо со мной поступили на родине. Я словно помолодел. В душе снова ожили идеалы юности... Совершенно освобожденный от житейских забот, я мог посвящать свое внимание сверхчеловеческим усилиям, которые прилагали вокруг меня советские люди».