Я здоров, настроение боевое. Жизнь хороша, и я изредка это понимаю. Никогда нельзя утверждать, что счастье только в прошлом.

Интернатские ребята меня слушаются. Самые буйные: Славка Шатилов. Венька Государев и Толик Пынин – стали моими закадычными друзьями. Я держусь с ними просто и строго. Они все из детдомов. Вчерашний день был очень насыщенный, полезный и результативный: с восьми утра и до четырех вечера играл с детьми в футбол, счет баскетбольный: 38:32 в нашу пользу. А играли с шефами – военными летчиками...

Как-то вечером возвращаюсь в общежитие. Темно. Смотрю, стоит Светлана Опару, шестиклассница. «Ты чего здесь?» «Вас жду». Обняла мою руку, прижалась и молча проводила до общежития. «Можно, я вас каждый вечер буду провожать?»

Сплю в одной комнате с мальчишками. И про революцию им рассказал, и про войну, и про космос... На обед таскают мне по две порции. Неудобно, а они и слушать не хотят. В карманах нахожу конфеты.

Они все вырастали без ласки. Им не только нужна чья-то ласка – им и свою-то ребячью ласку надо на кого-то обратить. Как это страшно, когда не на кого излить свою ласку, а она мучит тебя, ищет выхода! Ведь говорят же, что самый счастливый человек тот, кто делает счастливым другого.

Моя разбуженная душа поняла, что никогда нельзя менять алые паруса на белые. Нужно смотреть вокруг себя, видеть кое-что и понимать, как ты необходим людям, как много тебя ждет работы.

Имеет ли право человек жить маленькой, нерешительной жизнью?

Эдик Вигель сорвал голос, пытаясь на уроке перекричать двадцать четыре горла. К тому же разбил очки (говорят, что нарочно, для повода) и получил возможность уехать в свой флигелек зализывать раны.

Филя познакомился с какой-то балериной и забросил учебу. Его отчислили из института.

Комендантшу уволили за махинации с инвентарем и за... аморальное поведение! Новый комендант негрубый. Он настолько обходительный, что даже стесняется слова «гигиена».

Джурджу приехал из дому раскормленный, гладкий. Натура его вновь стала ленивой и безмятежной. Он сейчас в комнате один, все на практике. И наступило санитарное свинство. Премию со стены, конечно, сняли. У Джурджу глаза опять заплыли от сна, опять в руках пессимист Баковия...

После практики разберусь.

Посылку дожевываю вместе с ребятами. Им хочется домашнего. От меня и от всех спасибо тебе, мама! «Хором» чай пьем. За питание с нас берут 83 коп. Итого за двадцать дней 16 руб. 60 коп. Из них 11 руб. командировочных. Нормально.

Ну, кажется, все выпалил. Да, вот еще что. Хочу остаться работать в интернате. И директор поддерживает. Как вы на это смотрите?

Крепко целую. Сын».

31

С кургана видны были интернатские дома и двор. Во дворе, как грачишки, мельтешили дети.

Рядом на оттаявшую и просохшую макушку кургана села неведомая птичка. Может, она недавно сидела на золотом верху бирманской пагоды? Приснился ей полынный запах кургана – маленькое существо затосковало и, повинуясь верному инстинкту, взмахнуло крыльями и нашло, наконец, то место, где сердце снова может ликовать.

– Здравствуй! – сказал я ей. – Вот видишь, весна...

Я спустился в лощину. Ба, да ведь это подснежники! Я наклонился – на меня дохнуло сырым, некрепким запахом. Подняв голову, я встретился с огромными серыми глазами.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 20
• 21
• 22
• 23
• 24
• 25
• 26
• 27
• 28
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.