Во мне борются сейчас два чувства. Одно чувство велит спрятать свои мысли и желания от посторонних взоров и ушей; так гораздо спокойнее. Другое чувство, растущее из коммунистического долга, заставляет раскрыть себя, «показать товар лицом».
Я хочу быть коммунистом до конца. Поэтому я пойду по второму пути, более опасному, но более честному. Я верю в свою правоту, и это облегчает мою исповедь.
Я - комсомолец. Учусь в технологическом институте одного из крупнейших украинских городов. В институт я пришел после шестилетнего пребывания в трестовской конторе и трехлетнего - в комсомоле.
Я не сработался с институтскими ребятами.
Я хочу рассказать вам о наших спорах. Мой рассказ будет искренним.
В недавно минувшие дни я работал счетоводом в одном из крупных харьковских трестов. Рано утром я приходил на работу, усаживался на высокий стул и тоскливым взором обводил окружающие меня бухгалтерские книги. Мне становилось очень больно и тягостно, что лучшие годы мои - в плену у бездарных столбиков цифр.
Я хотел учиться. Мои мысли гуляли по окраине города, без пропуска входили в заводы и цехи, мой взор любовался машинами. Я мечтал о тех днях, когда передо мной раскроет свои двери технический вуз и я, взойдя на Гималаи знаний, спущусь вниз, вооруженный опытом веков.
Я решил добиться своего. Мне долго пришлось убеждать секретаря нашей комсомольской ячейки. Вскоре и он, и бюро ячейки дали согласие отпустить меня на учебу.
Экзамены продолжались несколько дней. Вскоре в списке принятых я прочитал свою фамилию. Дали будущего вплотную приблизились ко мне. А через некоторое время в нашем институте начались занятия.
Для меня же началась страдная пора.
Дни учения не принесли мне горечи разочарования. Долгими часами просиживал я над учебниками, глотал сложные формулы, раскрывал их нутро, расшифровывал чертежи, в которых непосвященный мог бы запутаться. Ребята говорили по моему адресу:
- Он щелкает формулы, как орехи.
Без хвастовства, я действительно занимался лучше всех.
Я легко преодолевал препятствия. Товарный фетишизм сбросил для меня свою маску таинственности. Крутая гора дифференциального исчисления склонила свою вершину, и я взошел на нее. Диалектический закон противоречий веским и нужным грузом залег в голове.
Я отдал учебе все свои помыслы и желания. Я не делил предметы на любимые и нелюбимые, с одинаковым упорством вгрызался в законы механики и теорию сопротивления материалов, в менделеевскую систему элементов и принципы диффузии. Я знал - чтобы быть хорошим инженером, нужно много знать и много понимать.
Все зачеты у меня сходили гладко. Профессора одобрительно качали головами, слушая мои ответы, мне поручались самые ответственные задания, и я отдавал дни и ночи, чтобы безупречно выполнять их.
У нас было много лентяев. Они никогда не забывали получить стипендию, но порой забывали дорогу в институт. Их не один раз вызывали на бюро факультетской ячейки комсомола. Секретарь ячейки Громов стучал кулаком по столу:
В 10-м номере читайте об одном из самых популярных исполнителей первой половины XX века Александре Николаевиче Вертинском, о трагической судьбе Анны Гавриловны Бестужевой-Рюминой - блестящей красавицы двора Елизаветы Петровны, о жизни и творчестве писателя Лазаря Иосифовича Гинзбурга, которого мы все знаем как Лазаря Лагина, автора «Старика Хоттабыча», новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.