Голенко: Черняев, сядьте. Вам будет дано последнее слово.

Крапивный (продолжает): В ударах обушка, в грандиозном здании нашего гиганта - Дворца культуры - дышит полной грудью новая пролетарская культура, куется и побеждает новый быт. Скляренко прогнил до конца, он скучает по мелкобуржуазной музыке, ему душно на шахте. Гнать надо таких из нашей семьи.

Что касается Черняева, то надо прямо сказать: старые рабочие нашей шахты говорят, что за восемь лет своей работы на шахте Черняев всегда был завзятый хулиган. Надо с ним покончить и выгнать из шахты.

Голенко: Слово имеет общественный защитник т. Матвеев.

Матвеев: Я взялся добровольно выступать с защитой не для того, чтобы оправдать поступок Скляренко и действия Черняева. В оценке рассуждений Скляренко, которые приведены в его дневнике, я резко расхожусь с мнением Крапивного.

Этот суд далеко выходит из рамок одной шахты и обвинительного акта. Предлагаю суд продолжить...

Голенко: Гражданин Черняев, вы хотели что - то сказать?

Черняев: Вот тут Крапивный говорил, что меня нужно выгнать из шахты, что я, как паршивая овца, все стадо порчу - разлагаю молодежь. Может он и правду говорит. Может я и есть настоящий хулиган. А вот, товарищ Крапивный, может, я шахту люблю больше, чем свою жизнь? Потому, как в шахте я вырос, и она меня вскормила, вспоила. Да разве я хуже других работаю? Нате вот, посмотрите расчетную книжку: в апреле вывез 135 процентов задания, в мае - 160 процентов, мой «Керзон» самый исправный жеребец в шахте.

Был случай, что из хмельного озорства пописал ножичком конторщика Фомку. Может, я в самом деле тут виноват. Ну, пусть виноват, да Фомка - то остался жив?

Или вот за цыганскую свадьбу над Никиткою меня ругают. Ну, поозоровали малость, что ж тут плохого? А за «спящую красавицу» - нехай, подлец, не спит на производстве.

... В сад пойти, так там ничего нет, да он и повсегда до вечера запертый. Возьмешь Ваньку Скибу - гармониста, - и в обнимку с девчатами пошли в посадку. В лесу выпьем, закусим, покружим вальса с девчатами, выстукаем «чечу» - глядишь, и вечер прошел.

Ликвидировать прорыв я всегда первый готов, разве был такой случай, чтобы я из - за пьянки не вышел на работу иль садился в последний вагончик на партию? Я с «Керзоном» завсегда гоняю партию с ветерком... а теперь хотят меня прогнать из шахты.

Голенко: Гражданин Черняев, довольно - суду все понятно.

Секретарь: Разрешите огласить письмо, присланное Скляренко из Киева (читает):

«Друзья!

Сегодня я, прочел в украинской комсомольской газете, что на - днях предстоит на шахте 12/31 заочный показательный суд по поводу моего дезертирства.

Последние дни я особенно глубоко продумал свой поступок.

Поступил ли я действительно как большевик, как это мне казалось тогда? Я говорил здесь в Киеве со многими друзьями, все они осуждают мой поступок, и я пришел к твердому выводу, что я поступил действительно не как большевик и объективно стал дезертиром. Я целиком и полностью признаю свою вину. Но я прошу одно: не судите меня заочно. Я хочу и готов предстать перед судом и возвращаюсь обратно на шахту.

Семен Скляренко».

Голенко: Объявляется перерыв. Суд уходит на совещание.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.