Дует встречный четырехбалльный ветер, накатывая на нас полутораметровые волны. Приходится идти в лавировку, постоянно меняя галсы. На каждом галсе мы отвоевываем у Аральского моря несколько метров. В это время Виктор Трегубое, манипулируя компасом, картой и лагом, прокладывает курс на остров Кокарал. А Дмитрий Чернявский, дежурный по камбузу, готовит какао и макароны по-флотски с помощью специального стабилизированного устройства, которому не страшна качка. Но вот внезапно встречный ветер сменяется штилем, паруса беспомощно повисают, «Спрут» замирает. Мы все четверо садимся на рабочие места гребцов. Плавание продолжается.

...Летом 1976 года наша научно-спортивная экспедиция в составе четырех человек выехала из Москвы на скором поезде Москва – Андижан. А вместе с нами – весельно-парусное семикорпусное судно «Спрут», занимая десять багажных мест. Кроме меня, руководителя экспедиции, в ее состав входили штурман похода Виктор Трегубое (студент МИСИ), старпом, он же преподаватель МИСИ Дмитрий Чернявский, кинооператор Дмитрий Балашов.

Нам предстояло провести испытания судна на «живучесть» в условиях штормов, штилей, мелей, транспортировки на дальние расстояния. То есть подвести итог моей почти 15-летней конструкторской работы. Дело в том, что существующие маломерные суда, используемые в туристских целях, не отвечают требованиям безопасности в открытых акваториях. Как результат этого – большое количество несчастных случаев на воде. «Спрут», как мне казалось, обладал качествами, которых не было в предыдущих моделях.

Плацдармом для испытаний выбрано было Аральское море. Здесь и штормы с самой крутой и беспорядочной волной, и изобилие мелей, и просто тяжелые климатические условия.

Высадившись на станции Аральское море, мы горели желанием начать плавание немедленно, но прежде необходимо было собрать «Спрут», перевести его из транспортабельного в рабочее состояние, еще раз проверить меры безопасности. Море не прощает даже малейших недочетов.

Наконец все готово, мы сталкиваем «Спрут» на воду и начинаем поход. Это происходит в безветренную июльскую ночь. Над нами висит безоблачный небесный купол, высвеченный бисером ярких звезд. Несмотря на поздний час, теплоходы, стоявшие у причала, провожали нас маршем «Прощание славянки». Вообще моряки и рыбаки Аральского моря отнеслись к нам с большим радушием. Они снабдили пресной водой и некоторым шкиперским снаряжением, которого у нас недоставало.

Уже в первые часы плавания мы испытали, что такое аральские мели. Приходилось выпрыгивать за борт «Спрута» и брать его «под уздцы», хотя осадка судна была минимальной, всего 20 сантиметров.

На следующий день мы обнаружили большой крен «Спрута» на левый борт. Накатившаяся волна заполнила все три отсека гребцового корпуса через открытые люки. После этого левый борт погрузился до самых уключин, а уключины правого борта соответственно поднялись настолько, что грести стало невероятно сложно. Выяснилось, что первоначальное затопление было вызвано негерметично задраенным люком. Трудная ситуация, в которой мы оказались, заставила нас изменить курс и идти к ближайшему берегу на веслах. Был почти полный штиль. Наши силы стали иссякать. Вдруг появился спасительный ветер. Паруса наполнились, крен почти пропал, и мы быстро понеслись к. едва заметной береговой кромке.

Так прошел первый этап запрограммированных испытаний «Спрута» – на «живучесть», когда люки у всех отсеков на нижнем и верхнем ярусе плавучести были умышленно не задраены и забортная вода свободно поступала вовнутрь судна. «Спрут» с че¬стью выдержал этот нелегкий экзамен: даже тогда. когда водой заполнились все семь корпусов, он имел относительно малый крен и достаточную плавучесть

На следующее утро мы взяли курс на полуостров Кактырнак. Был безветренный, жаркий день, и мы опять шли на веслах. Чтоб хоть как-то спастись от жары, прерывали греблю и. прыгнув за борт, плавали вокруг «Спрута» до тех пор, пока не чувствовали прохладу.

До берега полуострова догребли около двух часов ночи. Топкие плавни не позволяли нам выйти на твердый грунт. Пришлось устраиваться спать на палубах гребцовых корпусов, закрыв предварительно все люки.

На рассвете мы обнаружили, что стоим у абсолютно пустынного песчаного берега. Задерживаться здесь надолго не было смысла. Решили продолжать плавание до тех пор, пока не удастся раздобыть пресную воду. Взяли курс на остров Кокарал. Свежий встречный ветер опять вынудил нас идти в лавировку, значительно удлиняя маршрут. Ночью несли вахту у руля посменно, а подвахтенная смена спала прямо под открытым небом.

Во время дежурства Балашова и Чернявского вдруг заштормило. Ветер засвистел в вантах. Над палубой вздымались двухметровые волны. Настал момент, когда можно было по достоинству оценить оригинальную конструкцию мачты «Спрута». Судно испытывало бортовую и килевую качку, мы то падали вниз, шумно шлепая по поверхности воды носовыми плавниками, то взлетали по пенистому гребню волны. Эта удивительная картина борьбы «Спрута» со штормовыми волнами просто зачаровывала, хотя кое-кому из моих попутчиков было не по себе. Чернявского так вовсе свалил с ног приступ морской болезни. Пришлось сменить его на вахте.

В шторм с особой очевидностью проявились преимущества двухэтажной многокорпусной конструкции «Спрута» в сравнении с традиционными однокорпусными и двухкорпусными судами. Подвахтенная смена спала на открытой палубе в сухих спальных мешках без риска быть смытой за борт. Крен и дифферент были настолько малы, что исключали опасность скатиться с палубы, хотя борт практически отсутствовал. Но самая главная особенность «Спрута» заключалась в том, что он мог одинаково успешно двигаться и на веслах и под парусом.

К берегу острова Кокарал мы подошли в одиннадцать часов утра. Нас встретили пустынные, залитые солнцем берега. Людей нигде не было видно. Это нас встревожило, поскольку запасы пресной воды подошли к концу.

Последующие четыре дня мы шли вдоль северного берега острова в поисках людей, но наши усилия были тщетны, хотя мы то и дело натыкались на стада верблюдов, табуны лошадей, стаи диких уток и гусей.

Нам пришлось пить морскую воду, которая оказалась не такой уж и соленой. В шутку мы называли ее минеральной водой. Так вместе с судном испытания проходили и мы сами.

Отчаявшись найти пресную воду на этом острове, мы взяли курс на полуостров Каратуп. Переход совершили в штормовую ночь. Опять высокие волны подбрасывали «Спрут», как мячик. И для нас стало ясно, что жизнь на штормовой волне Аральского моря много сложнее, чем на Азовском море, где модель «Спрута» – «Курс» штормовал в 1974 году.

Позднее мы узнали, что безлюдье берегов Аральского моря – результат его обмеления. За сравнительно небольшой срок уровень воды опустился на семь метров, прибрежные селения отдалились от берега на значительное расстояние. Например, рабочий поселок рыбозавода Акбасы сейчас находится в 12 километрах от берега, хотя еще четыре года назад примыкал к нему вплотную. До сих пор вокруг поселка разбросаны в степи рыбацкие лодки, внезапно застигнутые обмелением.

В сухопутную разведку пошли Дмитрий и Виктор. Пошли без воды. Больше суток мы пребывали в тревожном ожидании. Когда же наши улыбающиеся товарищи показались вдали, мы поняли: им удалось наконец найти людей. С великим наслаждением мы пили настоящую пресную воду и закусывали хлебом, которого почти неделю не видели.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.