– Ей восемьдесят четыре было, – напомнил Саша.

– Небось, тоже немало... – Анна с сожалением покачала головой и упрямо бросила: – И все-таки...

Даже Дарья Филипповна сердито зыркнула на нее:

– Вот до чего упрямый человек! Так и будет зудить одно и то же... И вся ваша порода семеновская такая...

– Да что вы, тетя Дарья, сердитесь? И правда, ведь мы какие-то строгие к жизни выросли...

– Или жизнь к нам строгая, – засмеялся Борис. Анна отмахнулась от него.

– Вот я о себе скажу... – Она оглядела всех сидящих за столом, словно приглашая в свидетели. – Да вы и сами знаете. Какая уж любовь у нас с Николаем была! Красивая! Пять лет жили душа в душу. А как узнала, что он у Натки Гоноховой в городе переночевал – все, из сердца вон... Не смогла я его простить.

– А Ольга Ростиславна-то при чем? – спросил Антонов.

– А-а... При чем, при чем... – как-то неопределенно, многозначительно протянула Анна. – Будь та же Натка Гонохова на моем месте – она бы простила. Сколько таких семей... Или вот с работой? Тоже ведь... Сидела бы тихо, как другие. Так нет. Образование не позволяет. На дороге работала. Счетчиком. Самосвалы с песком да щебнем считала. Прораб в конце месяца говорит: «Ты, Анна, со своим счетом мужиков без заработка оставишь. А у них – семьи». Я смотрю на него, как дурочка: «А что, Михаил Сидорович?» Он и объяснил мне, что к чему. Нет, говорю, эта работа не для меня. Нас еще в первом классе научили, что дважды два четыре, а не восемь. Оборжал он меня в тот раз и отпустил с миром... И в магазин я не пошла. А как звали... Да ты, Варвара, знаешь, – обернулась Аня к Ситниковой. Та кивнула:

– Помню, как директор сельпо уговаривал...

– Вот-вот! А я не пошла. – Анна строго поджала губы. – Из нашего класса одна Катька Соленова хорошо пристроилась. С молодости – в санатории сестрой-хозяйкой. А там и Зухера себе приглядела...

Павел Семенович Зухер когда-то работал мельником на маленькой мельнице, потом завхозом в санатории. Добродушный и веселый, он стал полулегендарной личностью.из-за своего большого живота. «Пузо-то наел, – говорили в деревне, – как у Зухера».

– Соленова в нашем классе всего год проучилась, – сказал Борис. – Нашей ее и считать-то нельзя. – И все посмотрели на Антонова.

Алексей Николаевич улыбнулся.

– И меня за своего не считаете?

– Сиди уж! – обнял его за плечи Саша. – Ты у нас благополучный. До самой столицы добрался.

– В Москве тоже не сладко. От одной толчеи в глазах темно, – вздохнула Дарья Филипповна. Пять лет назад она, наконец, вняла настойчивым письмам Антонова и вместе с Сашей гостила у него две недели.

– А все равно тянутся туда люди, будто медом намазано, – сказал Борис.

– Борьке вот Ольга Ростиславна вскружила голову. Простите, Борису Ивановичу, – Анна дурашливо поклонилась в сторону Ситникова. – «У тебя талант! Будешь великим художником». Он и ушел из техникума. А мог бы стать хорошим ветеринаром. Вот Виктор Андреич, мой сосед, живет как барин, всего в избытке! Любо-дорого посмотреть. А Борис из техникума ушел, а пришел куда?

– У Бори выставка была в Гатчине. Во Дворце культуры, – возразил Саша. Анна покачала головой.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.