НЕ НОЧЬ и не утро, а так: синяя середина между ночью и утром. Город еще окутан чуть дышащей тишиной. И вдруг: Сиплый голос сирены разрывает густую пелену городской тиши. Порт оживает.

Берега плавно охватывают море, и только молы портовые большими ножами врезываются в черные воды: Карантинный, Военный, Заграничный - эго все молы.

А когда за сиреной начинают воздух расстреливать заводские гудки (они понежнее сирены, и звук как-то плавно извивается), тогда нет покоя приморским улицам: улицы гладкие и широкие, сбрасывающиеся вниз к морю, запружены дребезжащими площадками и грузовиками, ползающими, как черепахи. Узенькие тротуары - скрыты фигурами рабочих, шествующих быстро с горбатыми пакетами под мышкой. Порт оживает.

* *

ЗАГРАНИЧНЫЙ пароход, блестя огромной оранжевой трубой, глядит множеством своих глаз - каютными оконцами. Наверху:

Снуют матросы, матрос - негр возится у мачт. Юнги, ползая на четвереньках, убирают палубу. Франтоватый капитан на сходнях разговаривает с иностранцем. А огромный грузоподъемный кран поскрипит, потом вытянется, и тогда в воздухе повиснет, как в когтях, мешок. Две пары жилистых матросских рук повернули колеса - и мешок на земле. Мешок подхватывают бронзовые плечи грузчиков и относят к красным вагонам. Вагоны быстро наполняются, и тогда несколько грузчиков, схватив его за бока, налегают. Вырывается общее:

- Ого-ого-го... - и вагон лениво отходит. Агент:

- Под-да-вай!

Пустой вагон быстро подкатывается, у «стойки» (место, где кран опускает на землю мешки) стоят женщины. Они подходят пыльные, в серых халатах, с ножиком, болтающимся на боку, как капитанский кортик, и в руках пачка шпагата.

Каждый раз, когда мешок рвется, «швачка», мусоля шпагат, вдевает его в огромную иглу и заботливо стягивает рану мешка.

Руки «швачек» работают быстро, чтобы не задержать носку мешков и, кроме того, они, ведь, одной «руки» (артели), а много мешков предстоит еще перетаскать.

Когда солнце остановилось как раз против голов, работающих и зажгло посреди моря огромный костер, наступил перерыв; - капитан с иностранцем давно ушли.

Огромный матрос привлек мое внимание. Он стоял на борту и. размахивая руками, звал кого-то. К нему подошел грузчик с широкой бородой, на которой спокойно улеглось добродушие.

- Чиго тебе, товарищ?

Матрос, неимоверно изворачивая язык, заговорил. В огромной цепи тяжелых английских слов стояло одно близкое звено слово:

- Товарищ... - сказал и улыбнулся широко, как ребенок.

Потом матрос вытащил из кармана раскрашенный журнал и протянул его грузчику. Грузчик взял и недоуменно обратился к товарищам:

- Дык дал он мине журналь... А читать его как? Грузчики и «швачки» спустились.

- Картинки посмотришь... По берегу пробежал торговец:

- Лимонад с ледом!

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.