Острые пики главного водораздельного гребня Баргузинского хребта, громадные пространства гольцов, высокогорные субальпийские луга, островки пихтовых и березовых лесов, зеленые карстовые озера, глухое медвежье и соболиное чернолесье, грохочущие стремнины рек, дымящиеся мелкими брызгами водопады, горячие минеральные источники с почти кипящей водой, открывающаяся с берега озера бесконечная анфилада байкальских мысов – во всем этом ощущается полнокровная жизнь не тронутой цивилизацией природы.

Близость Байкала и холодных баргузинских гольцов накладывает своеобразнейший отпечаток на жизнь подле-морской природы. Спектр ее географических элементов состоит из большого числа как широко распространенных лесных видов, так и типичных горнотаежных и высокогорных форм животных и растений.

Тайга в заповеднике никогда не подвергалась промышленным рубкам. Кедр, сосна, лиственница, ель, пихта, береза, осина, тополь, а также другие древесные и кустарниковые породы, издревле свойственные ландшафтам северного Прибайкалья, остались неприкосновенными. Огромные пространства покрыты зарослями кедрового стланика, который местами спускается к самому побережью Байкала.

Заповедные угодья населяет более 200 видов птиц, около_40 видов млекопитающих и множество других животных. Всему миру известен баргузинский или подлеморский, соболь – исключительно интересный объект для изучения и клеточного звероводства. Не менее обычны и многочисленны тут бурые медведи. После исчезновения льда на Байкале они массами выходят на побережье в поисках бычковой икры и скоплений ручейников. Обитают здесь росомаха, выдра, солонгой, горностай, ласка – типичные представители семейства куньих. Из копытных в заповеднике встречаются лось, марал, северный олень, кабарга, изредка с восточных склонов хребта прикочевывают косули. Лисица, заяц-беляк, белка, летяга, пищуха – также широко распространенные заповедные аборигены. Высоко в горах живет камчатский, или черношапочный, сурок. Все они чувствуют себя здесь в полнейшей безопасности, что можно увидеть и лонять по их отношению к человеку: в заповеднике животные значительно менее пугливы, чем за его пределами.

Вся совокупность животных и растительных форм заповедной территории – драгоценный генофонд прибайкальской природы. Изучение всех компонентов природного комплекса в их «постоянном развитии» – еще одна важнейшая задача заповедника.

Баргузинский заповедник – не только первая особо охраняемая природная территория на Байкале, но и первое на его берегах научно-исследовательское учреждение.

Работа в нем – великолепная школа для молодых исследователей, желающих и умеющих действовать. Нигде не удается так полно сосредоточить внимание на выполняемой научной теме, как здесь. Сотрудники заповедника круглый год живут и работают на природе и, следовательно, имеют возможность вести наблюдения во все сезоны года. Работа здесь дает богатейший опыт полевых стационарных исследований, приучает молодых ученых к самостоятельному мышлению, развивает у них натуралистический подход к изучению природных явлений. Многие научные сотрудники, работавшие в Баргузинском заповеднике в разное время, стали известными учеными, докторами и кандидатами наук, страстными борцами за охрану природы.

Но в заповедном деле есть еще немало недостатков. Об этом необходимо сказать и в связи с недавно принятым постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О дополнительных мерах по охране природы и улучшению использования природных ресурсов». В постановлении указано на «недостатки в организации заповедного дела», предусмотрено «упорядочение сети научно-исследовательских организаций по охране природы» и усиление «фундаментальных исследований по ряду проблемных вопросов охраны природы».

На 1 января 1978 года, по данным ЦСУ, в 130 наших заповедниках работало 674 научных сотрудника – штаты нескольких крупных научно-исследовательских институтов. Но их работа была организована далеко не лучшим образом. Если бы мне пришлось ответить, в чем основной недостаток их работы, я бы сказал так: разобщенность, разобщенность и еще раз разобщенность. Беда заповедников состоит, во-первых, в ведомственной разобщенности (ими руководят 27 различных организаций), во-вторых, даже заповедники одного ведомства изолированы друг от друга и, в-третьих, в большой распыленности исследований в каждом отдельном заповеднике. Основной путь борьбы с этим злом – консолидация научных усилий на всех трех уровнях.

По дальновидному предложению выдающегося натуралиста А. Н. Формозова в заповедниках вот уже 40 лет (с 1938 года) ежегодно составляются книги «Летописей природы». В них фиксируются особенности сезонных явлений года, естественные колебания и изменения природной среды, а также нарушения, вносимые в природу человеком.

Хранящиеся в «Летописях природы» залежи ценнейших наблюдений, как правило, не анализируются и не обобщаются. В связи с этим, помимо региональной программы наблюдений для отдельных заповедников, нужна еще одна программа, строго обязательная для всех. Материалы этой общей программы, собранные по единой методике, должны ежегодно поступать в обрабатывающий центр, анализироваться, обобщаться и публиковаться в специальном бюллетене. Что бы мы сказали, если бы данные метеостанций никем не обрабатывались и не обобщались?! Трудно даже представить такую нелепость. А в заповедниках сотрудники давно привыкли к тому, что их работы оседают в «долгом ящике». Думаю, давно настала необходимость создать центр по обработке данных «Летописей природы».

Первый заповедник на Байкале – учреждение исключительной, непреходящей ценности. Его роль в охране природы Байкала чрезвычайно велика. Она бесконечно возросла с тех пор, как Байкал стал центром внимания мировой общественности.

Итог работы первой «соболиной» экспедиции – не только организация заповедника, но и публикация обстоятельной монографии «Соболиный промысел на северо-восточном побережье Байкала». Уже в этой работе был поставлен вопрос о едином БАЙКАЛЬСКОМ ХОЗЯЙСТВЕ, о «необходимости выделения Байкала в особую административную единицу – именно БАЙКАЛЬСКИЙ РАЙОН».

Байкал един и неделим. Проблемы охраны Байкала, вставшие перед нами во весь рост, сделали эту мысль непреложной истиной. Идея о неделимости Байкала должна найти воплощение в организации единой сети особо охраняемых природных территорий на его берегах. Нужно организовать еще два заповедника: «Берег бурых медведей» – на северо-западном побережье и «Селенгинская дельта» – в устье реки Селенги. И претворить, наконец, в Жизнь всенародную мечту о Байкальском национальном парке.

Завершение единой государственной сети охраняемых территорий на Байкале, начатое более 60 лет назад организацией Баргузинского заповедника, – дело первостепенной важности. Необходимость этого подчеркивается в новом постановлении партии и правительства об охране природы, в котором улучшению заповедного дела придается очень большое значение.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.