Вооруженные инструментами большевики ходили по московским дворам, крутым переулкам Арбата, Пречистенки, Пресни. В этой работе принимал участие и доцент Гопиус. Революция связала его со Штернбергом крепкой дружбой и в решительные часы их жизни ставила рядом.

Когда работа была закончена, полученные данные запрятали в разных малодоступных местах обсерватории: в часовом подвале, библиотеке, даже в трубе большого рефрактора. Они пролежали там до того времени, когда были использованы пролетариатом, - до октября 1917 года.

Хотя о подпольной работе Штернберга никому не было известно, у полиции, очевидно, были какие-то смутные подозрения, что в обсерватории не все ладно.

Однажды из участка пришел околоточный, пожелавший произвести «осмотр» помещения. Штернберг высокомерным, ровным голосом заявил, что если он, околоточный, войдет в помещение, где находятся часы точного времени, то от тепла, излучаемого его телом, нарушится точный ход часов и это нанесет ущерб государственной службе времени.

Околоточный не решился нанести подобный «ущерб» и удалился ни с чем.

С 1908 по 1917 год Штернберг, не порывая связи с партией, отдается интенсивной научной и преподавательской работе.

Лишь редкие часы урывает он для музыки - кларнета и рояля, - а также для любимых им шахмат.

Авторитет его среди русских и западных астрономов безусловен. Он любим студентами. Симпатию возбуждают его энергия, его знания, весь его внешний облик - его лицо с удивительно милыми, ласковыми, но вместе с тем проницательными глазами.

Он мог иногда показаться суровым, но это было лишь беглое, поверхностное впечатление.

Вот как описывают Штернберга люди, хорошо его знавшие: «На вид суровый, холодный, неприступный, подавляющий своим превосходством, в действительности он был необычайно мягким и сердечным человеком, отзывчивым и внимательным товарищем, превосходство которого растворялось в его желании оказать вам нужную помощь». Штернбергу свойственна одна черта, понимание которой может объяснить очень многое в его жизни, это «необычайное трудолюбие, исключительная добросовестность во всякой работе и внимание при исполнении этой работы ко всем, даже второстепенным мелочам».

Через полтора месяца после свержения царизма, 14 апреля 1917 года, состоялось заседание Московского комитета партии. На нем присутствовали товарищи Дзержинский, Маленков, Землячка, Усиевич, Штернберг и другие. Штернберг сделал доклад об организации Красной гвардии и о вооружении московского пролетариата, внес ряд предложений, касающихся создания заводских дружин и приобретения оружия. Эти предложения были приняты.

Весна, лето и осень этого года прошли для Штернберга в напряженной, кипучей работе под руководством членов Московского комитета.

Стены двух комнат в здании МК (там, где сейчас выстроен корпус «Б», на Советской площади) были увешаны планами города Москвы.

К этим картам и планам Штернберг присоединил и свою карту, ту, что была составлена еще в 1907 году.

Большевики вновь разрабатывали стратегический план вооруженного восстания. План этот был известен только некоторым членам МК.

В 11 часов утра 25 октября 1917 года полевая военная радиостанция, находящаяся под селом Черкизовым, приняла радиограмму о свержении Временного правительства.

В России началась Великая Октябрьская социалистическая революция. Члены Военно-революционного комитета и руководители Красной гвардии разъехались по своим районам и стали во главе вооруженных отрядов московского пролетариата. Среди них был и Штернберг. 23 октября он прерывает последние наблюдения над определением силы-тяжести, чтобы стать во главе Военно-революционного комитета Замоскворецкого района, которому, по словам тов. Ярославского, суждено было сыграть самую важную роль в Октябрьских боях.

В эти дни москвичи запомнили Штернберга с развевающимися седыми волосами, с красной повязкой командующего Красной гвардией на рукаве. В открытом автомобиле носился он по Москве, организуя наступление своего района, доставая снаряды, орудия, пулеметы. Вокруг него все кипело, работать с ним было весело, легко.

Штернберг организовал подвоз боеприпасов с помощью трамвайных составов Шаболовского парка. Вожатые и кондуктора бесстрашно прорывались под огнем противника к Казанскому вокзалу за винтовками.

Вместе с Штернбергом сражался его старый знакомый - химик Гопиус.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.