- Гуд монинг! - услышал я в трубке бодрый голос мистера Минера. - Уже 9.30. Мы опаздываем. Мой папа Минер - старший ждет нас к завтраку. Холл на первом этаже был залит солнцем. За стеклами - омытый ночным ливнем асфальт, свежая зелень платанов и удивительно яркое голубое небо. В зале пахнет кожей добротных чемоданов и мужественным одеколоном «Ярдли». Стоят группками, беседуя, солидные джентльмены. У каждого в петлице бирка с именем. Я знаю: это участники открывающегося совещания скотоводов, «короли рогов и копыт», как говорил О'Генри. Пропорхнули нарядные, сильно декольтированные девицы - участницы конкурса красоты. Послезавтра последний тур. Победительница получит серебряную корону и звание «Мисс Кэт - ти» - «Мисс Рогатый скот». Подкатывают такси. Бесшумно и быстро работают носильщики - негры. У лифтов царствует величественный швейцар в ливрее с золотыми галунами, похожий на капитана океанского лайнера.

- Гуд монинг, сэр! Как спалось? - снисходит он до моей особы.

- Спасибо, хорошо.

- У нас все довольны отелем, - горделиво говорит царственный привратник. - Сервис. А потом реклама. Отбоя нет от посетителей. После того дня. Двадцать второго ноября. После Далласа.

- После убийства Кеннеди?

- Да, после смерти президента. Последнюю ночь - то он у нас провел, в нашем отеле. Утром уезжал в Даллас. Хорошо помню. Молодой такой, веселый, в темно - синем костюме. Сел в открытый «континентл», улыбался, махал рукой. С ним была миссис Кеннеди, очень красивая леди. По этой дороге и уехали...

Раз, два… правой!

Мелкой дрожью вибрирует подлокотник кресла. За овальным окном - иллюминатором голубое небо без пятнышка или морщинки и розовая земля, по которой скользит фиолетовая тень большой птицы. Прощай, Техас! Я рад, что мы встретились. Наше знакомство было чересчур кратким и не очень дружественным. Но, несомненно, полезным, открывшим какие - то существенные грани американизма и даже, если хотите, американского стиля в политике. До Айовы двухмоторному «конвэйру» четыре часа лету, да еще пересадка в Канзас - сити. Просматриваю свежие газеты. Местная «Форт - Уорт пресс». На первой полосе - главный материал дня. Два фото. На одном - красивый темноглазый мужчина в фуражке с кокардой. На другом молодая женщина с двумя серьезными очкастыми мальчиками. Заголовок сразу вводит в курс дела: «Техасец погиб во Вьетнаме». Сообщение ЮПИ: «Капитан ВВС Кондон Терри не вернулся с задания. Он пробыл во Вьетнаме всего лишь пять недель. Кондон Терри гордился тем, что он американец. Миловидная вдова Розалин Терри (26 лет) гордится своим мужем и тем делом, за которое он боролся и отдал жизнь». Вспомнился храбрый кондитер. Он уверен, что и сегодня «большая дубинка» Теодора Рузвельта - лучший инструмент для внешней политики Вашингтона. Капитан Терри пытался осуществлять эти установки на практике. И вот он, закономерный результат: карающая рука возмездия настигла завоевателя. Листаю газеты. С броских страниц нет - нет да и проглянет мистер Маскардини. Сапулпа (Оклахома). В местной школе были сожжены некоторые книги, в которых, по мнению женской гражданской группы, содержатся подрывные идеи... Нью - Йорк. Как стало известно, члены военизированной организации «Минитмен» собрались окончательно расквитаться с ООН, введя в вентиляционную систему штаб - квартиры этой международной организации цианистый калий. Что это, бред сумасшедшего? Кошмарный сон? Нет, газеты сообщают о вполне обыденных проблемах, планах, делах, которыми заняты сегодня американские ультра - берчисты, нинитмены, члены «христианского крестового похода», нацисты, куклуксклановцы. Сколько их сегодня в Америке, этих «суперконсерваторов»? Миллион? Десять миллионов? Мистер Маскардини... Невелика птица. Типичный рядовой разношерстного воинства крайне правых, воинства, в котором есть и свои полковники и генералы. Генералы в переносном и прямом смысле этого слова. В том же Техасе в комфортабельном коттедже обитает генерал Эдвин Уокер, антикоммунист настолько решительный, что, усомнившись в его умственных способностях, Макнамара решил, пока не поздно, освободить генерала от командования американской дивизией в Западной Германии. Или другой техасец - житель печально известного Далласа - Гарольдсон Лафайетт Хант, миллиардер из миллиардеров, человек, которого называют одним из самых богатых в мире. На деньги этого нефтепромышленника кормится огромная свора ультраправых, издаются горы антикоммунистической литературы. Фигура Хаита, семидесятипятилетнего старика, вежливого, приветливого, отличающегося любезными манерами, весьма характерна. Она символизирует собой зловещий союз ультра и части бизнеса. За спиной обезумевших лавочников и шаманствующих антикоммунистических проповедников стоят сегодня некоторые вполне респектабельные корпорации и могущественные предприниматели. Глубоко неправильно заключать, что фашизм уже утвердился в Соединенных Штатах или что страна стоит на пороге фашизма. Капиталистический дядюшка Сэм весьма умело поддерживает равновесие, жонглируя атрибутами буржуазной демократии. Сторонники террора - это, так сказать, запасная карта в руках расчетливого игрока. Но опасность активизирующейся в Соединенных Штатах крайней реакции не сводится к перспективам на будущее. Уже сегодня фашиствующие «правые» налагают заметный отпечаток на образ мышления рядового американца, на политику этой страны. Дело усугубляется тем, что ряды «черной сотни» Америки не ограничиваются скандально известными ультра. Одиозные фигуры и объединения здесь смыкаются с респектабельными консерваторами, с «чисто патриотическими» организациями. По авеню мимо запруженных зрителями тротуаров течет красочное шествие: сверкая медью, идут оркестры, в открытых машинах проезжают пернатые «индейцы»; играя стройными ножками, маршируют девушки с дирижерскими палочками в рунах. Какой - то праздник. Парад. Один из бесчисленных парадов, смысл которых не всегда знает и американец. Да стоит ли задумываться над этим, если все так замечательно: сияние солнца, красивые девушки, бравурные мелодии... Вот шагает колонна подростков в военной форме. Все как положено - стальные каски, форма цвета хаки, высокие бутсы. Только ружья на плече ненастоящие, деревянные.

- Раз, два, левой! Бутсы отбивают чеканный ритм. Упрямый подбородок обтянул ремешок каски. Согнутая в локте рука ощущает весомость «винтовки».

- Раз, два, левой! «Мэдисон сквер гарден». Огромный, со стальными конструкциями потолка, похожий на ангар. Двадцать тысяч человек встают как один, услышав первые аккорды гимна. Гаснет свет. И словно в само темно - синее небо, струясь в луче прожектора, медленно поднимается звездно - полосатый флаг. Усиленный репродукторами, льется баритон:

Америка прекрасная

Моя страна, одна...

Красивая мелодия, широкая, как зеленые волны Айовы, торжественная, как выточенные тысячелетиями розовые скалы Великого каньона. Я смотрю на своего соседа. Парень лет двадцати, один из участников «патриотического» митинга, созванного голдуотеровцами из организации «Молодые американцы за свободу». Его глаза блестят от слез умиления. Да, непростое это дело - любовь к родине! Сколько надо зоркости ума, душевной чуткости, да и просто знаний, чтобы понять истинные интересы родины, чтобы не последовать такой на первый взгляд убедительной формуле: «Права моя страна или нет, но это моя страна».

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.