В ящике стола на крышках двух одинаковых шкатулок одинаковые Аленушки. Николай Солонинкин до стает крышки, разглядываем. Да нет, пожалуй, они разные. На одной Але нушка решительная, а на другой чего-то ждет, задумалась.

– Не получается, – хмурится хдожник, – пусть полежат. Потом додумаю.

Николай Солонинкин решительно задвигает ящик своего рабочего стола, точно такого же, как и у других двухсот художников фабрики. Того самого стола, где лежит палитра, стоят кисти, баночки с искрящимися порошками, хранятся эскизы, стола, за которым мастер творит. А рядом большое светлое окно, выходящее на речку Учу, на холмы и перелески типичного среднерусского пейзажа.

Традиции и новое

Все чаще лукутинские табакерки украшались не мифологическими сцена ми или копиями станковой европейской живописи, а сюжетами из русского быта. Крестьянка за едой, русская баня, пляска, плетение лаптей... Или возникала на них купеческая, дворянская жизнь: катание на Невском, игра в шашки, портрет. Появляются и сов сем новые формы: сигарницы, пудреницы, чайницы, стаканы (пробовали и такое).

Реалистичность, искренность, простодушие, идущее от лубка, поэтичность – все это ложилось в основу федоскинской живописи, передавалось от старшего поколения мастеров к младшему. Только благодаря такой преемственности миниатюра Федоскина смогла пережить расцвет стиля «рококо» при внуке Лукутина, спрос на пошлые «поцелуйные» сюжеты на чала XX века, бесконечные копировалия, заказываемые земством... То, что для нас теперь милая сердцу старина: тройки, чаепитие за самоваром, хороводы, крестьянки с серпа ми, – ведь все это когда-то было реальной жизнью. Острота восприятия современности – вот что характерно для сюжетов федоскинской миниатюры. И традиция эта продолжалась и продолжается. В доказательство можно перечислить только названия миниатюр, но уже по ним легко определить время их создания: «Чапаев», «Ликбез на Севере», «Разведка», «Салют Москвы», «Африка», «Карнавал на фестивале», «У могилы Неизвестного солдата», «Космонавты»...

Рассказывает главный художник федоскинской фабрики Юрий Гусев:

– Не все у нас шло, конечно, гладко. Еще лет двадцать назад мы делали очень «копийные» портреты. И поза нелепо напыщенная. Нет, и сегодня создать в миниатюре настоящий портрет, чтобы не раскрашенной фотографией был и не сказочным вари антом реального человека, могут пока очень немногие наши мастера. Вот Солонинкин, он смог. Ему в прошлом году присудили премию Ленинского комсомола как раз за серию портретов – Ленина, Жукова, Гагарина, Терешковой.

Да, традиции и новое. Вот посмотри те работы мастеров старшего поколения – Пашинина, Страхова, Чижова, Липицкого. У них композиция классическая – по центру. А молодежь наша – Сережа Козлов, Лена Хомутинникова – ищет уже более пластичное решение композиции. Они уже работа ют не в столь ярких, «семафорных», что ли, цветах, а стремятся к изысканности тональных и цветовых отношений. Правда, в тоне они частенько еще грешат. Это заметно, когда делаешь фотографию с миниатюры. Все становится плоским, пропадает читаемость.

А в целом проблема одна – подготовка творческих кадров художников. Ведь при всей нашей индивидуальности что, скажем, пять лет назад составляло нашу продукцию? На пятьдесят процентов копии! Картин, традиционных сюжетов. Пятьсот сюжетов, представляете? О каком тут высокохудожественном исполнении могла идти речь? Да, очень вовремя тогда, в семьдесят пятом, появилось Постановление ЦК КПСС о народных художественных промыслах. Содержание его прекрасно помню, очень точные там были слова. Недооценка специфики традиционного творческого труда ма стера народного искусства, а в результате – сближение народных художественных промыслов с промышленным предприятием. Аналогичная с промышленностью система планирования и ценообразования. Стремление механизировать не только вспомогательные работы, но и творческий процесс создания вещи.

Точный был анализ и полезный. Сейчас у нас только свои сюжеты. Их разрабатывают наши художники. Было пятьсот сюжетов, стало сто девяносто. И ежегодно обновляем ассортимент не меньше чем на тридцать процентов. Малая серия – десять экземпляров, не больше. Тираж средней – около ста. А сколько вообще уникальных, единственных работ!

Сейчас важно изменить процесс обучения в нашей школе миниатюрной живописи. Открыть при ней филиал высшего художественного заведения. Чтобы все двести художников, что сейчас трудятся на фабрике, были творцами, чтобы каждый мог придумать и разработать новый сюжет... Вот такая мечта.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.