- Лебёдка не выдержит, - отвечает кладовщик. - Она на четыре тонны рассчитана, а не на эдакую дуру.

- Волков бояться - в лес не ходить, - вмешивается Шерстнёв. - Что ж, что на четыре? Моя машина тоже только на шесть тонн рассчитана, а раз надо...

- Мне не лебёдку, мне людей жалко. Что если поперечина у тали сломится? Тут ведь костей не соберёшь...

- Ну и сломится, так ничего не будет. Отскочить всегда можно успеть. А три часа натужиться здесь, по вершку поднимать, вам людей не жалко?... - замечает Пономаренко.

Митька с волнением слушает спор. Его охватывает тот же азарт, что и Шерстнёва:

- Нам бы хоть на полметра поднять, а там домкратом... Давайте попробуем, Карп Семёныч...

- А забыли, как зимой мне экскаватор через эту таль грузили? - напомнил Шерстнёв. - Как миленький пошёл!

- Чуть малейший треск услышим - бросим...

Все принимают участие в споре, и Карп Семёныч не выдерживает:

- Ладно, пробуй. Только через силу не тянуть...

Он ещё говорит что-то, а Митька и Пономаренко уже на тракторе, завязывают трос.

- Слезай, лишнего груза мне не надо, - говорит Митька бригадиру. - Один поднимать буду!

Ничего в мире не существует сейчас для него, кроме трактора. Даже девушка в синем берете забыта. Он не чувствует медленно стекающей по щеке струйки пота, не слышит, что отвечает ему Пономаренко, послушно прыгающий на землю.

- Давай! - кричит Шерстнёв.

В наступившей тишине резко выделяются шум реки и гудок автомобиля где-то на трассе.

Митька с силой дёргает цепь, и она послушно и удивительно легко подчиняется ему. Но вот какой-то звук - словно лопнула струна. На мгновенье его охватывает страх, но только на одно мгновенье. Он догадывается, что это натянулся трос, и что трактор ещё не начинал подниматься. Цепь идёт всё тяжелей и тяжелей. Митька напрягает все силы. Цепь проскальзывает в рукавицах, и он, не глядя, сбрасывает их и, кажется, попадает в кого-то.

Он впивается в цепь до боли в ладонях, и она, медленно повинуясь его усилию, чуть-чуть опускается вниз. Он перехватывает её руками выше - скорей, чтобы не потерять образовавшейся инерции движенья, - и продолжает тянуть изо всех сил. Он чувствует, как трактор сдвигается, потом колеблется под [ним. Значит, он поднимается! Да, да, конечно, он уже навесу! Это прибавляет ему силы. Кажется, что-то трещит наверху, но он не задерживается на этом ощущении и - скорей, скорей! - тянет цепь. Он слился с цепью в одно целое, и никакими силами не оторвать сейчас его от неё. От каждого его движения зависит что-то очень важное, может быть, его жизнь. Откуда-то издалека он слышит голос Карпа Семёныча: «Хватит!». Он опускает руки и оглядывается. Ого, как высоко он теперь над землёй. Он спрыгивает и, когда касается руками гусеницы, чувствует острую боль в ладонях. На них глубоко отпечатались кольца цепи, рубцы налились кровью, но царапин не видно. Шерстнёв протягивает ему ярко расшитый кисет с махоркой:

- Перекури, друг. Взяли мы всё-таки её, проклятую!...

Трактор поднят почти на метр. Карп Семёныч молча смотрит на него, потом с несвойственной ему быстротой ковыляет к забору, где стоит пожарная бочка, и сейчас же возвращается оттуда с лопатой. Шерстнёв сразу понимает, что он хочет делать:

- А возьмёт ли машина? Надо копать на целую четверть.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.