Зимой по субботам мать все поглядывала на оконце, затянутое морозным рисунком. Она проворно поднималась с лавки, если слышался наконец скрип полозьев. Это приезжал отец; он работал в соседнем селе.

Однажды под Новый год отец уехал, а через полгода Симе в школе передали письмо.

- Отнеси домой, - сказала учительница, помолчала и, вздохнув, погладила Симу по голове.

Так в деревне узнали, что Котов, их односельчанин и бывший председатель сельсовета, не вернется с финского фронта. Трудно жить без отца... А в 1942 году погибла и мать.

... В эту ночь, на пороге неизведанного будущего, в вагоне перед Серафимой Котовой во весь рост встало ее детство - нелегкое, тревожное...

Утром поезд пришел в Москву. Девушка спросила, как добраться до Красной площади, постояла на синеватой брусчатке, по которой недавно, на параде Победы, шли боевые танки, овеянные жаркими ветрами сражений...

Только вечером Сима вспомнила, что, собственно, она одна в незнакомом городе, что денег у нее в обрез, села на сорок седьмой трамвай и поехала по имевшемуся у нее адресу в Ногатино.

Неизвестно, как бы сложилась дальше жизнь этой девушки, тянувшейся к знаниям, к работе, в какой бы области труда нашла она выход своим молодым силам, если бы в этот самый трамвай не вошла с передней площадки пожилая женщина. Сима вежливо уступила ей место, и они разговорились.

- Вот тебе мой совет, милая, - сказала женщина и положила на Симину руку шершавую, много потрудившуюся ладонь. - Выходи через три остановки, спроси, где шерстопрядильная фабрика имени Калинина. Всякий знает: фабрика хорошая, известная. При фабрике школа есть. Поступай в нее, помянешь меня добрым словом.

В тот июльский день, десять лет назад, в бюро пропусков фабрики вошла пятнадцатилетняя девушка в стираной солдатской гимнастерке. Никто тогда не знал, что спустя несколько лет поэт Степан Щипачев посвятит ей такие строки:

В бригаде так сумела всех сроднить, что им сердца одна забота греет. Едва ли где ровнее льется нить,едва ль в работе пальцы есть быстрее...

Детство

- Ну, а ты откуда? - спросили Симу новые подруги по общежитию и завтрашней жизни. И Серафима рассказала о себе.

У каждого человека свое детство. У одних оно безмятежное, полное уюта и солнца, у других - скудное радостями, обильное горем.

- Оно так рано кончилось, мое детство! - сказала Сима.

... Когда от близящейся канонады в окнах уже дребезжали стекла, а над дорогами «мессершмитты» с рассвета и дотемна висели в небе, расстреливая все живое, колхозники сложили пожитки на телеги, посадили детей и двинулись на восток. Но пришлось вернуться: крутом горела земля, наполняя воздух гарью сожженных хлебов.

Сперва в село Максимова Гора врывались только карательные отряды. Они отбирали масло, хлеб - все, что сохранилось в амбарах от прежней, зажиточной жизни. Затем в опустошенной деревне расположился фашистский гарнизон. Полетели в снег книги и горшки с комнатными цветами. Беззащитных людей выгнали из их жилищ. Все уцелевшие жители - их набралось человек пятьдесят - с того дня жили в худой тесной бане на краю деревни.

Советские войска освободили деревню в праздничный день - 23 февраля 1942 года. Пришли родные, улыбающиеся люди в белоснежных маскхалатах с автоматами на груди и звездочками на шашках - ушанках. Молча слушали они рассказ матери Симы.

- Избавили, родные, от супостатов! - говорила Мария Егоровна, плача от радости.

В тот же день она была убита осколком фашистской бомбы. Дети остались одни. Симе было двенадцать, ее сестренке Нине - шесть.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.