На экраны вышел фильм «Гамлет». Появление на сцене или в кино этой трагедии Шекспира – всегда событие. Нынешняя экранизация особенная – фильм режиссера Г. Козинцева был впервые показан в дни, когда весь культурный мир праздновал четырехсотлетие со дня рождения великого англичанина.

Роль Гамлета исполнил Иннокентий Смоктуновский. Образ, в котором скрестились вечные проблемы человеческой жизни, человек, в котором действие и мысль существуют в единстве и борении, всегда привлекал крупнейших мастеров сцены, давая им возможность высказать новое и важное «о времени и о себе».

Мы задали Иннокентию Смоктуновскому семь вопросов. Мы их не придумали – взяли из писем, которые он получает, из записок, что пишут ему на встречах со зрителями. Итак, семь вопросов Гамлету 1964 года.

1. СКАЖИТЕ, ТРУДНО БЫЛО СНИМАТЬСЯ?

– Нет. Съемка – моя жизнь, а разве можно сказать: трудно было жить? Если бы меня спросили, трудно ли не сниматься, я бы сказал: да, очень трудно. А сниматься? Так же, как и жить. И трудно и легко.

2. СКОЛЬКО ВЫ РАБОТАЛИ НАД ГАМЛЕТОМ?

– Возможно, читатели знают поучительную историю о том, как ответил один художник богатому заказчику, возмутившемуся тем, что художник всего за два часа работы получил большие деньги. Художник ответил: я писал свою картину всю жизнь и еще два часа! Мне нравится этот ответ, и я скажу, что работал над своим Гамлетом всю жизнь и еще один год.

3. КАКИЕ ИЗ ВАШИХ РОЛЕЙ ПОМОГЛИ ВАМ В СОЗДАНИИ ОБРАЗА ДАТСКОГО ПРИНЦА?

– В каждой из моих ролей есть Гамлет. Даже в неудачных. Ведь неудачные роли рождают сомнения, горестные мысли о себе, размышления о том, что надо делать и чего не надо, и о том, хватит ли сил и таланта идти по нелегкому пути искусства. Это тоже Гамлет. Но есть, видимо, образы в моей актерской биографии, которые, как ступеньки, вели к человеку Шекспира.

Советский офицер Фарбер в фильме «Солдаты». Вся сила его в сложной и богатой духовной жизни, в его внутреннем мире. Он математик, представитель хрупкой «городской» профессии, интеллигент. Он любит симфоническую музыку. Он добр, ему страшно поднять руку на человека. В минуту фронтового затишья он. стесняясь, признается товарищу, что никогда «никому не дал по морде». По всему внешнему Фарбер из категории «неприспособленных». И однако же, он проявляет огромную стойкость и верность воинскому долгу и становится отличным командиром, любимым солдатами. Только его стойкость не от привычки «не рассуждать», а как раз от способности и потребности мыслить.

В театре любимой моей работой стал князь Мышкин. Я сыграл эту роль на сцене Большого драматического театра в Ленинграде в юбилейном для Достоевского сезоне 1958 года. Сложнейший образ, увлекающий исполнителя в глубины человеческого сознания и вместе с тем требующий порой детского, ничем не замутненного восприятия жизни.

Потом две роли в кино.

Два современных молодых человека. Один – утонченный интеллигент. блестящий физикгтеоретик Илья Куликов из фильма Михаила Ромма «Девять дней одного года», другой – недоучка, вялый, апатичный Геннадий из фильма «Високосный год», снятого Анатолием Эфросом по роману Веры Пановой «Времена года». (Здесь непременно надо сказать, что мне везло: я работал над «Идиотом» с Г. А. Товстоноговым, а над фильмами, которые сейчас назвал, – с М. И. Роммом и A. В. Эфросом. Это интереснейшие режиссеры, глубокие и очень разные художники. Им всем присуще чувство времени, они болеют его проблемами серьезно и постоянно.)

Два характера, которые пришлось создавать почти одновременно, вновь привели меня в сегодняшнюю жизнь.

Илья Куликов очень талантлив, у него потребность размышлять самостоятельно обо всем, начиная от своей науки и кончая историей развития человечества. Я представляю себе, как он интересуется всем на свете – «конкретной музыкой», и находками в районе Мраморного моря, и бог еще знает чем, но всем этим – естественно, как ежедневной пищей. И все это он стремится переварить в собственном мозгу и сделать свои выводы, хотя, может быть, иногда и неверные. А по отношению к своей профессии он как музыкант-художник. Он работает легко, изящно и немного кокетничает этим...

А Геннадий – шофер, незадачливый сын вполне положительных родителей; он ленив духом и думает трудно, точно ворочает камни, и вообще предпочитает плыть по течению, которое чуть не сбрасывает его на дно, чуть не приводит к преступлению.

Но где же здесь Гамлет? – спросит читатель. А разложите, попробуйте, по черточке, по кирпичику эти характеры! Здесь есть Гамлет, уверяю вас.

И вот еще где. Мне посчастливилось сыграть Моцарта в фильме режиссера

B. Горикера «Моцарт и Сальери». Это фильм-опера на музыку Римского-Корсакова. Там была уже готовая фонограмма, пение в исполнении Лемешева и Пирогова. Конечно, в создании образа здесь возникали дополнительные трудности для драматического актера. Но все равно мне хотелось попробовать создать живого человека, а не оперный персонаж, гения музыки, и такого, которому не только чуждо злодейство по вложенной в его уста пушкинской формуле, но чуждо неуважение к человеку, к личности, какого бы масштаба она ни была, пусть даже это личность «маляра негодного», а не Рафаэля. Моцарт – жизнелюбец, Моцарт – демократ, Моцарт – дитя, озорник и в то же время озаряемый такими прозрениями, какие недоступны никому, кроме гения...

А разве в Гамлете нет этого?

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.