– Поговорить хочу с вами начистоту...

– Говори, – прищурился тот насмешливо, – слушаю.

– До каких пор будете надо мной измываться? Надоело мне быть вроде пожарной команды. Хочу работать, как все, хочу иметь собственное рабочее место...

– Вот ты как заговорил, – угрожающе сказал начальник, – дисциплину нарушаешь? Осмелел, хвост поднял, а давно ли из деревни? Я тебе квартиру схлопотал, а ты не хочешь цех выручать? Бузотеришь? Получай расчет!

Повернулся и пошел, не оглядываясь. Сашка был в растерянности. Не заметил, как к нему приблизился старый рабочий Мокин.

– Пошли, Сашок, – говорит, – я все слышал. Неправильно поступает наш начальник участка, но и ты не прав. Не кричать тебе надо, не ссориться с ним на улице, а обратиться в профсоюзный цеховой комитет. Понял? Профсоюз такого самоуправства не допустит. Завтра выходи на работу, и мы с тобой вместе пойдем в цехком, а если надо, то и к начальнику цеха.

Утром все так и получилось, как говорил старик Мокин. Никто Сашку не уволил, начальник цеха, в кабинет которого был вызван и Сашка, и Мокин, и начальник участка, и мастер, выслушал всех и отдал приказ – поставить Александра Бусыгина к определенному молоту. И закрепить этот молот за ним.

Встреча с наркомом

Зима в тот год выдалась суровая, птицы на лету замерзали. Выходя на улицу, Сашка поднимал воротник деревенского полушубка, а Настя обматывала его по воротнику широким самодельным шарфом. Сашка, пока был дома, подчинялся. Но стоило ему выйти на улицу и, прошагав несколько кварталов, увидеть свой кузнечный, снимал и засовывал шарф в карман.

Сашка в те годы был еще малограмотным парнем, за плечами только ликбез. Не участвовал он ни в каких общественных организациях. Просто работал. Но решив, что завод для него и для его семьи кормилец, трудился изо всех сил. И странными

казались ему разговоры о дисциплине, чудными – рабочие, которые опаздывали на работу, а то и вовсе прогуливали. «Как же это можно? – думал Сашка. – Ведь завод для нас делает все квартиры дает, заработок обеспечивает... Заболеешь, неровен час, тут тебе и поликлиника и бюллетень оплаченный...»

...Ранней весной на завод приехал из Москвы народный комиссар тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе. Прошел по всем цехам. Долго пробыл в кузне. Остановился возле машины, на которой работал Сашка, внимательно посмотрел на широкоплечего парня, спросил:

– Как работаете?

– Хорошо, – на одном выдохе ответил смутившийся Сашка.

Но Орджоникидзе смотрел на него хмуро.

– Хорошо, говоришь? А я недоволен. Совсем огорчен я. Все у вас на заводе есть – оборудование, кадры, а дело двигается плохо. После отъезда Орджоникидзе весь завод загудел, как растревоженный улей. Проводились собрания в цехах. Старые производственники давали обещание помогать новичкам освоить мастерство, называли и фамилии отстающих, от прогульщиков и лодырей требовали совсем иного поведения.

Сашка с трепетом ждал всякий раз, не назовут ли в числе отстающих его фамилию. Наоборот, его часто приводили в пример другим как дисциплинированного и выполняющего норму рабочего.

А когда Бусыгина сфотографировали на рабочем месте и он увидел свой портрет в заводской газете, Сашка окончательно убедился, что его линия поведения на заводе правильная и что только так надо ему жить и работать.

Бумага, на которой печатали газету, была тонкая, желтоватая, фотография получилась блеклой, но Настя с жадностью рассматривала портрет Сашки. А потом сложила бережно, убрала в сундук. И, уже сидя на кухне, обедая, сказала:

– Санечка, у нас на» собрании в совете ясен предлагали собирать товарищей по профессии дома. Может, и ты позовешь своих кузнецов? Я пирог спеку с капустой...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• …
• 16
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.