С утра до вечера

- Испугаешься, черт те что тебе сказать могут. Ты иди. А я вернусь. Только чтоб меня ребята не увидели, Но он очень быстро нагнал меня. Потому что возле дома его еще караулили ребята. И тогда мне стало страшно обидно, что рядом со мной тащится парень, которому надо просто выиграть спор.

- Дураки вы все, просто идиоты. Делать вам нечего.

- Тише, тише, - ответил он мне. - Посмеялись, и ладно.

- В том - то и дело, что совсем не смешно. И вообще отвяжись от меня. Мне домой надо.

- Подожди. - Он взял меня за руку, а я отдернула руку. - Пойдем в молодежное кафе, знаешь, что недавно открылось. Там все время что - нибудь устраивают. А если нет ничего, просто в тишине посидим. И я пошла с ним в кафе, потому что мне хотелось, чтоб родители подольше поволновались из - за меня. В кафе было тихо и пусто. Но в конце зала стол был выведен из рядов и поставлен посредине. За ним сидели двое. Один совсем еще мальчишка, а другому, наверное, было не меньше тридцати. На нем был очень красивый свитер. Он листал журнал. А когда мы вошли, сказал:

- Садитесь к нам поближе. Зачем же поближе, подумала я, когда мы хотим подальше. Мы ведь в кафе пришли, а не на собрание. Но выяснилось, что сегодня здесь будут говорить о поступке Володи Зотова. На дверях кафе, оказывается, объявление висит, а мы не заметили. И теперь, кто хотел уйти из кафе, не выпускали. И через полчаса собралось много молодежи. Тот, который постарше, в красивом свитере, сказал, что он из райкома комсомола, и фамилию свою назвал, только я тут же забыла. Он отложил журнал, встал и начал рассказывать про Володю Зотова. А тот сидел красный, как будто его натерли свеклой. На голове у него маленький хохолок торчит, как у петуха, и он его на палец накручивает. Нервничает, наверное. Этот Володя, оказывается, недавно человека спас. Какой - то пьяный полез в море, в одежде, да еще в ледяную воду, там судорога его и схватила. А Володя тоже влез в одежде и тоже в ледяную воду (докладчик несколько раз упомянул, какая в море была вода) и вытащил его на берег.

- А кто в недавнем прошлом был Володя? - спросил докладчик. Оказывается, Володя был хулиганом. - В жизни все закономерно, - очень четко проговорил он. - Потому что Володя связался с плохими мальчишками. А потом он стал героем. И это тоже закономерно. Потому что в Володину жизнь вмешалась милиция и общественность. А мне «в жизни все закономерно» почему - то покоя не давало. Мне почему - то смеяться хотелось. Я вспомнила, как папа познакомился с мамой. Если б мама тогда не оставила книгу в трамвае, то я бы сейчас не сидела в этом кафе. А потом я достала тетрадку и написала своему новому знакомому: «Как тебя зовут?» Его, оказывается, тоже Володей зовут. Я написала, что меня зовут Капа и что мне мое имя страшно не нравится. А Володя ответил, что ему, наоборот, нравится, потому что оно не избитое. И я написала Володе: «Ты тоже непременно будешь героем, потому что это закономерно». А он ответил, что больше, чем героем, он мечтает стать географом. Мы с ним исписали целую тетрадь. Он, оказывается, в прошлом году ездил в Москву, в университет поступать и одного балла не добрал и сейчас работает на заводе учеником слесаря. И что в этом году снова поедет биться за географический. А я ему тоже все про себя написала. И что вчера со мной произошло, и почему мне домой идти не хочется. Удивительное дело: иногда чужим людям больше хочется рассказать, чем близким. Потом выступал сам Володя Зотов. И тут мы бросили переписываться, потому что это было очень смешно. Он сказал, что он спас человека, потому что тот тонул, а милиция и общественность тут ни при чем. Что просто он сам понял: хватит бузить. Все смеялись ужасно. И ребята стали выступать и рассказывать, какие у них были случаи в жизни, после которых они становились другими, после которых понимали: хватит бузить. Очень интересно стало. Даже уходить не хотелось. Но посмотрела на часы: уже больше десяти. Я представила, что мои родители собираются на поиски. Когда мы вышли из кафе, я сказала:

- Ты иди домой, ты меня не провожай. Хотя мне очень хотелось, чтобы он меня проводил. Меня так поздно никто еще не провожал, кроме мамы. А он меня спросил:

- Можно я возьму тебя под руку? А я так растерялась, что ничего не ответила. Он взял меня под руку, и я чувствовала себя ужасно неловко. Мы шли молча. Собственно, о чем мы могли говорить, когда мы все уже написали друг другу. И вдруг... Я даже глазам своим не поверила. Я даже подумала, может быть, у меня галлюцинация начинается. Навстречу нам шли Лиля и Алик Бархударян. Так он, значит, и есть ее чудо. А я - то, дура, разоткровенничалась тогда. Я так растерялась, что когда увидела на углу улицы папу и маму, то совершенно не удивилась и не испугалась. Я только сказала Володе:

- Стоп. - И высвободила свою руку. - Это мои родители. Я думаю, сейчас тебе лучше посмотреть на них издали и уйти. Мы даже не успели с ним ни о чем договориться, потому что мама ринулась нам навстречу.

- Ты с ним учишься в одном классе?

- Нет, я только сегодня с ним познакомилась.

- Где?

- На улице.

- О господи! - закричала мама. - Ты уже просто покатилась!

- Сима, ведь ты мне обещала. Ты мне обещала. - Папа был страшно растерян. Обычно, когда мама начинает ворчать, он говорит ей: «Перестань, пожалуйста, бормашинить». А сейчас он повторял только: «Сима, ведь ты мне обещала». Папа обнял меня за плечи, и я почувствовала, что он дрожит. Все - таки он здорово переволновался из - за меня. И я себя почувствовала виноватой. А мама продолжала бормашинить: «Подумать только, на улице...» Мне хотелось напомнить ей, где она познакомилась с папой. Но у меня сил не было говорить. Я почувствовала вдруг такую усталость. Дома меня ждал сюрприз. На столе стоял огромный круглый торт. В него было воткнуто шестнадцать разноцветных свечей. До чего ж я не люблю сладости. И мои родители это отлично знают. Но на день рождения положен торт и положены свечи. Сейчас они не горят, и я думаю, что такой торт мы есть сегодня не будем. Ради такого торта стоит позвать гостей. Папа угадывает мои мысли. Он говорит, что мой день рождения переносится на воскресенье.

- Хочешь розу? - спрашивает мама. Меня даже мутит при виде этой огромной зеленой розы. Почему розу делают зеленой, хотя зеленых роз на свете не бывает. И потом я терпеть сладкого не могу. Я даже к людям - сладкоежкам почему - то настороженно отношусь. А мама опять меня спрашивает:

- Значит, ты не хочешь розу? А то из - за нее торт в холодильник не влезает. Придется ее снять и отдельно положить на тарелку.

- А когда гости придут, не забудь ее приклеить, - сказала я, раздеваясь.

- Непременно, - ответила мама. Потом мама ушла в другую комнату, а я просто рухнула на кровать. Я лежала и думала о Володе. Мне даже страшно стало, что мы с ним можем не встретиться. А мне очень бы хотелось иметь такого друга. Ведь я в первый день все написала ему. И это было самым главным, что произошло со мной в этот день. По крайней мере мне так казалось. Я уже стала засыпать. И вдруг я с ужасом подумала, что мне снова приснится муха.