Войско неприятеля «со стены града, с Покровския башни и со всего пролома с руским воинством бьющеся. Тогда же и все, еже во Пскове жёны... оставивши немощи женские и противу своея силы оружие носяще... и камение воином при-ношаху... и от жажды изнемогшим воду...» Больше всего трогают эти «псковские жены». Летопись ли читаешь, или уже синодик с именами погибших: «Кузьма, Иона, Димитрий... Васса...»

Два месяца тяжелейшей обороны, но не содрогнулись псковичи – и непобедимый Стефан Баторий подписал мир с Москвой.

Русские победы никогда легкими не бывали. Думаешь об этом у высокого холма над братским захоронением защитников Пскова. Думаешь об этом уже у другой могилы – Неизвестного солдата, которая тоже здесь, около стены Окольного города. Над первой могилой крест, над этой – строгая безмолвная вертикаль орудийного расчета, их разделяют четыреста лет, но они – навсегда рядом.

Есть в Пскове, при въезде с Ленинградского шоссе, еще один памятник воинской славы – монументальный красноармейский штык в окружении символического горельефа, поставленный на месте самых первых боев и первых побед Красной Армии.

Две эти даты – 23 февраля 1918 года и 23 июля 1944 года – в Пскове чтутся особо. Первая, известная всем, имеет к Пскову самое прямое отношение. Здесь, в заснеженной долине реки Черехи, впервые приняли бой с кайзеровскими интервентами революционные добровольческие отряды и остановили вымуштрованные германские войска, стремившиеся в красный Петроград.

Все повторилось менее чем через четверть века. Снова Псков встал на пути интервентов. «Ключом к Ленинграду» назвало его самодовольное гитлеровское командование, имевшее, как известно, неодолимую тягу к образности. На целых три года область была оккупирована. И тогда пришли на помощь моим землякам вековые боры и молоденькие перелески, высокие холмы и топкие болота – живая природа Псковщины оказалась идеально приспособленной для ведения партизанской войны. Н. Г. Васильев, А. В. Герман, Клава Назарова, Леня Голиков... Двадцать партизан и подпольщиков стали Героями Советского Союза, а всего в годы Отечественной войны в партизанском движении участвовало более пятидесяти тысяч псковичей.

Псков так и не стал ключом к дверям Ленинграда. Из железных челюстей гитлеровской «Пантеры» он был вырван 23 июля 1944 года, как раз накануне того дня, что издавна зовется в народе «Ольгиным».

Ну что ж, спасибо, Псков, Плесков! В который раз развеял, укрепил, вот только усталость... Самое время сесть на «семнадцатый». Кончилась смена, едут люди домой, молчаливые, уставшие. В это время не будешь мудрствовать с определениями, сразу скажешь, что Псков – рабочий город. До войны здесь только обработка льна и была, а теперь выросли мощные предприятия новых отраслей промышленности. Радиодетали, телефонная аппаратура, тяжелое электросварочное оборудование – более чем в тридцать зарубежных государств поставляет Псков свою продукцию. Еду в «семнадцатом», зажатая земляками, ничего, дружно терпим. Рядом две женщины в серых пуховых платках, одна не отрывается от окна:

– Ой, смотри, а тут-то!.. Честно, если б не ты, не узнала б никогда.

– Что ж ты хочешь, столько лет не была.

Женщины переговариваются тихо, сердечно:

– Ты довоенное время помнишь ли?

– Ой, хорошо помню. Бывало, трамвай идет, а ему куры наперерез. А в Кремле козы навязаны, трава большущая. Небольшенький Псков был, за час весь обойдешь. А сейчас что... нет, нет, не узнала бы ни за что!

– Слушай, а ты когда уехала, в пятидесятом?

– Ну. Самое строительство пошло. Помню, придешь на собрание: «Сделаем Псков краше, чем до войны был!» Руки-то хлопают, а в голове одно: да разве получится? Все ведь порушено в обломочки... А день за днем, день за днем... Там, глядишь, расчистили, туда каменщиков снарядили, я сама на штукатурных работах, все больше по потолкам, один потолок белишь, другой скребешь... батюшки, тронулся Псков-то! Но что такой вымахает, никогда б не поверила. Потянулась за Юркой, что нитка, теперь и жалко маленько, что без меня обошлись...

Женщины скоро выходят, одна берет другую под руку: две пожилые товарки, две псковитянки, встретившиеся после долгой разлуки.

...А садится солнце в Пскове всегда на Завеличье. Если идти из города пешком, то и это всегда по пути. Смотришь всю дорогу, но бедный глаз теряется, никак ему не схватить самый момент перехода пурпура в золото, золота в медь, мед... Потом на остывшее небо медленно наплывает с Балтики фиолетовая громада туч и облаков, будто занавес задергивается надо Псковом. А продолжение, как и всюду, наутро... так вот и засыпаешь, будто в детстве, на полумысли: «Скорей бы завтра!..»

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.