— Кроме двух часов пополудни, во избежание излишних передвижений. На пешеходные блуждания по «линиям» решаются только энтузиасты. Общаться можно и так.
Мерцающие стены исчезли — их сменила гигантская карта продтрассы и Города, вернее, макет, освещенный невидимым источником света. Отчетливо были видны лесное шоссе, заставы, улицы, дома. Под картой восседал за непривычного вида клавиатурой очкарик в белом халате, примерно моих лет.
— Что нового? — спросил Зернов-дубль.
— Директива продуправления, шеф. Еще два пункта во французском секторе. Маршрут уже уточнен и передан в Эй-центр.
Очкарик и карта растаяли за мерцающей пленкой стены, но моего Зернова не заинтересовали телевизионные фокусы.
— Значит, в твоем распоряжении и входной контроль и нуль-переход? — спросил он.
— Да, механизм настроен на мои биотоки.
— А ты можешь, скажем, снять контроль, сохранив блокаду перехода?
— Зачем?
— Может создаться ситуация, когда нам понадобится свободный вход с ограниченным передвижением внутри.
Зернов-второй понимающе усмехнулся.
— Свободный вход для всех, а блокада против одного?
— Пять с плюсом.
— Но он всегда может воспользоваться пешеходными путями.
— Его можно задержать.
— «Линии» — это лабиринт. Даже я всех не знаю.
— Меня интересует только одна — к управлению выходом из Континуума. Энд-камера. Кстати, для чего она понадобилась?
— Вероятно, ее задумали на случай непредвиденной катастрофы, стихийного бедствия, которое иногда трудно предвидеть даже сверхразуму. Допустим, какого-нибудь обвала или наводнения, когда любой грузовик с продовольствием может оказаться под угрозой гибели. Тогда на время ремонтных работ и предусмотрено действие механизма. А управление им создатели этого мира сочли возможным доверить только главе государства.
— Каким образом? Не состоялась же встреча на высшем уровне?
— Зачем? Бойл просто знает, что он один может нажать кнопку. Знание запрограммировано.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.