– А у нас, милый мой, она самая творческая... Кстати, ты каждого из наших нынешних подопечных понимаешь, а?
– А ты?
Они шли тихим малоосвещенным переулком. Это был их излюбленный маршрут, когда ККК предлагала «сотню-другую метров пешочком», – не идти шумным проспектом, а петлять переулочками параллельно ему. Навстречу попались парни, явно уже вкусившие «змия».
– Вполне подходящие кандидаты в подопечные, – сказала Колыхалова. – Завтра они что-нибудь выкинут – и к ним ключик подыскивать, мучиться...
– Конечно.
– А ключик трудно искать... Но без него невесть что можно натворить. Не ключик – значит, лом, так, Игорь?!
– Лучше отвечу на твой вопрос о бабичевской компании – может, найдутся сравнимые величины. Ты, Кира, о понимании говоришь – правильно, я знаю, вижу: Бабичев ранимый, хотя и тянется к суперменству; Плиний – эрудит, мыслитель, верный кандидат или доктор в будущем; Верховский – натура тонкая, грязь ему несвойственна... Ну, и так далее. Только не пойму, почему же они затушевывают свое положительное, когда оказываются вместе?
– Затушевывают ли?! Сдается мне, что у нас закладывает уши от поп или рок-музыки, рябит в глазах от крикливых одежд и застежек – и мы уже ничего не хотим видеть и слышать за всем этим. Сам знаешь, еще годик-два – и возле моего Мишки тоже, возможно, окажутся бабичевы, момоты и плинии. Он сейчас прическу растит «балдежную» и джинсы выпрашивает.
– Купишь?
– Куплю, Денисов. Я понимаю твой вопрос. Думаешь: потакай, мол, мать. – сын на твоей шее подольше и посидит. Только ведь, Игорь, он мне свои дневники показывает – самое сокровенное, понимаешь? Он нежный, у него такие прекрасные мечты... Да что там, пусть и патлатый, и в майках разных, и рок – все равно я знаю, какая у Мишки душа.
– А окружающие?
– И они поймут, если будут стремиться к контактам, а не бить всякий раз дубинкой по голове: и музыка не та, и прически вызывающие, и походки вихляющие... Вспомни: каждый, кого мы спрашивали о бабичевской компании, выкладывал нам этот набор недовольств. И никто не сказал ничего вразумительного о личностях этих ребят. Никто... Неужели и Мишку моего будут оценивать по такой шкале?
– Брось, Кира, сама же понимаешь – дело в том, что в этой милой компании погиб человек. И вряд ли в результате несчастного случая.
– Это еще доказать нужно... И что мы все о них, Игорь? Ведь я о Мишке с тобой хотела поговорить, посоветоваться, а они – ну, пример только.
– Видно, не получится у нас другого разговора, пока не подберем к этому, как ты выразилась, примеру ключик – опять-таки твое любимое слово.
– Вот, Денисов, как опасно общаться с товарищами по работе – никакого удовольствия от этого общения, как будто и не уходили со службы, – грустно сказала Колыхалова.
Они свернули в переулок, ведущий к проспекту. Маршрут заканчивался – здесь Колыхалова обычно садилась на троллейбус.
– Ну, Игорек, по домам...
ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА Шемета Валентина Андреевича, 72 лет, персонального пенсионера...
– Является ли Турандин уроженцем Инты?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.