И чудо в пустыне тогда совершилось:
Минувшее в новой красе оживилось;
Вновь зыблется пальма тенистой главой.
Вновь кладезь наполнен прохладой
и мглой.
И ветхие кости ослицы встают,
И телом оделись и рев издают;
И чувствует путник и силу и радость;
В крови заиграла воскресшая младость;
Святые восторги наполнили грудь;
И с богом он дале пускается в путь».
«Три пальмы» Лермонтова написаны на ту же тему и этим же стихотворным размером - и, однако же, какая разница в трактовке! Бог Лермонтов - такой же жестокий мститель, каким был человек Лермонтова. С богом Пушкина можно «пускаться в путь», а с лермонтовским нельзя.
Ситуация изменена, и изменена принципиально: не только бог жесток, но и люди жестоки. Страдают не путники, а пальмы, посмевшие роптать на бога:
«И ныне все дико и пусто кругом -
Не шепчутся листья с гремучим ключей:
Напрасно пророка о тени он просит -
Его лишь песок раскаленный заносит,
Да коршун хохлатый, степной нелюдим,
Добычу терзает и щиплет над ним.»
Лермонтов имел полное право оказать Пушкину: «Ты пел, и в этом есть краю один, кто понял песнь твою». Понял не как наивный и послушный ученик, а как сын, продумавший заново все то, о чем ему говорил отец. Гибель Пушкина подтвердила Лермонтову то, что он предвидел и предчувствовал, вступая в тридцатые годы. И как настоящий духовный сын Пушкина и настоящий благородный сын своей родины, он погиб за то же и почти так же, как погиб его великий отец.
В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия Ланского «Синий лед» и многое другое.