Простые парни

- Так я ж за всех стараюсь! Мне что? Одному, что ли? А дело нешутейное. Не жалко и уплатить.

- Да чтоб тебя пришибло громом, жадюга несчастный! - взорвался Стасик.

У Вадьки желваки забегали на скулах:

- Пошли, ребята!

И мы сквозь бушующий ветер направились к мартеновскому цеху.

Последним, согнувшись, поплелся Яшка.

Тучи начало разгонять. Молнии полыхали вдали. В просветах разорванных туч зеленел холодный рассвет.

У трубы собрался народ. Почти вся смена мартеновского цеха. Подкатили на машинах директор завода и секретарь парткома. В смутном свете мелькали бледно-синие лица. Ветер раздувал плащи, выхлестывал воду из луж. Холодные капли упрямо били в лицо. Труба глухо и угрожающе гудела. Порою казалось, что она уже падает. Все замирали.

- Очень нагружать трубу нельзя! - крикнул Мальцев на ухо бригадиру. - Сначала пусть двое лезут, потом их сменят другие. Понятно?

Бригадир согласно кивнул головой.

Мы с Вадимом, надев монтажные пояса, обмотавшись стальными тросами, подходим к трубе, как к живому опасному чудищу, которое вздрагивает и стонет: у-у-у-у...

Начинаем подъем по железной тонкой лестнице. Все выше и выше...

Ноги дрожат от усталости. Во рту горько. Тросы тянут вниз. Словно само небо свинцовым грузом давит на плечи. Чем выше, тем холоднее. Ветер прокалывает рукавицы, пальцы коченеют. Жжет щеки...

Наверху особенно чувствуется движение трубы. Вот она медленно наваливается на тебя. Замирает сердце. Кружится голова. Словно труба летит... Но вдруг останавливается и клонится в другую сторону от тебя, словно хочет выскользнуть из-под ног.

А тучи мчатся низко, стремительно, и кажется, если труба упадет, то не на землю, а на тучи.

Наконец мы на самом верху трубы. Железный мостик дрожит, как над ревущим потоком.

Холодно.

Словно над всем миром мечется этот сумасшедший ветер, то бьет в грудь, то толкает в спину, вот-вот сорвет нас и бросит на землю.

Далеко внизу мелькают огоньки.

- Эге-ге-гей! - кричит Вадим. Но голос его тут же разрывается ветром...