- Я веселая? Это ты веселая, только что хотела спросить. Ну, что тебе Шурка про меня сказал?
- Ничего не сказал, я только спросила и ты как раз. Он ушел.
- Да, ведь, ты прогнала его!
- А кто хотел секреты рассказывать? Для того и прогнала, я, ведь, тебя дожидалась, а он случайно подошел, почти при тебе...
- У меня нет секретов... - и стала сейчас же со всеми подробностями описывать все, как было. Оказывается, ее не только ни выкинули из комсомола, но даже все сделали, как она хотела: с пионеров сняли и назначили экскурсии устраивать, а она об этом еще когда - то мечтала.
- Должно быть, все - таки, Шурка заступился.
- Нет, Ирочка, Шурка, может, и заступился, но у нас всегда уже так: когда и назначат против воли, то потом все равно переменят. А выговор они мне записали.
- Почему же выговор? Если сами сознавали, что раньше неправильно поступили с тобой?
- А за то, что самовольно бросила работу, срыв дисциплины.
- Ну, а если бы ты не бросила, до сих пор бы и не сняли, так бы и осталась в няньках до самой свадьбы. Как же по - вашему получается?
Дуська смутилась, ничего ответить не нашлась.
- Ну побыла бы еще месяц, подумаешь, важность, все равно сняли бы.
- Ладно, выговаривай свой комсомол.
Дуська с Шуркой ехали со своей лекции. Дуська, по случаю назначения, такая веселая была, что даже разбузилась в трамвае. Кто - то там кого - то толкнул, та женщина смолчала, Дуська сразу вступилась.
- Вы почему толкаетесь?
- Разве я вас толкнул?
- Не меня, а вот эту женщину.
- Она же молчит и вашей заступы не просит.
- Это все равно, вы не имеете права никого толкать.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.