«Собрался в дальнее путешествие?» – забеспокоился Холл. Покидать пределы федерального округа Колумбия адвокат не имел права без разрешения судьи.
Диркс мастерски водил машину, без лихачества, но легко и уверенно. Холлу все время приходилось быть настороже, чтобы не потерять из виду его темно-коричневый «понтиак».
После получасовой поездки по городу Диркс припарковался возле большого многоквартирного дома, старательно проверил, заперты ли дверцы автомобиля, и упругой походкой вошел в дом.
Холл поспешил за ним.
Лифт с Дирксом остановился на десятом этаже. Дождавшись, когда кабина опять спустится вниз. Холл тоже нажал кнопку десятого этажа. Если бы на лестничной площадке кто-нибудь оказался. Холл сказал бы, что перепутал этаж.
Кабина остановилась, двери раздвинулись. Холл вышел и наткнулся на человека, который, не вынимая правой руки из кармана, спросил спокойно и угрожающе:
– А вам что здесь нужно, приятель?
Фред безостановочно крутился на своем кресле на колесиках, что выдавало его плохое настроение Эмсли не ждал ничего хорошего от начальника: характер у Фреда портился с каждым годом. Фред надеялся, проведя несколько удачных операций, перебраться в новый кабинет, но его держали на том же месте. Эмсли тоже испытывал разочарование: он хотел занять кресло Фреда.
– Не хотелось бы вас огорчать, – издевательским тоном начал Фред, – но Джози жива. Она в тяжелом состоянии, сказали мне в больнице, но врачи сделают все возможное, чтобы спасти ее. Как вам это нравится?
Эмсли молчал.
– Мне это совсем не нравится, – продолжал Фред. – Я уже доложил – поверив вам! – что Джози погибла в результате несчастного случая.
Эмсли хотел что-то сказать, но Фред раздраженно прервал его:
– Ваши объяснение меня не интересуют. В таких делах осечек быть не должно. Раз Джози погибла, значит, она погибла...
Профессор Чейз всегда получал удовольствие от бесед с Торнтоном. хотя язвительный адвокат, занявший видное место в окружении Грайнза, беспрерывно ругал президента, Чейз, вынужденный в силу своего официального положения защищать хозяина Белого дома, часто в душе не мог не согласиться с Торнтоном.
За те несколько лет, что Чейз, согласившись поработать в Совете национальной безопасности, провел в Вашингтоне, он сблизился с Торнтоном. Принадлежность к различным партиям не разделяла их. Даже в нынешнем году, который должен был завершиться выборами нового президента. Чейз и Торнтон регулярно встречались раз в две недели за ланчем. Они не только получали удовольствие от беседы, но и имели возможность составить мнение об умонастроениях в лагере соперника.
– После прихода к власти ваш президент обещал освободить нас, налогоплательщиков, от тяжкого бремени правительственных расходов. – Торнтон был в своем репертуаре. – Однако теперь он пытается лишь добиться того, чтобы правительство не доставляло хлопот ему самому, чтобы министры не заставляли его хоть что-то решать. Вообще говоря, это логичное следствие его политической философии. Я даже восхищаюсь его умением все переваливать на других и ни в чем не участвовать.
– Я вас не пойму, Торнтон. Ваша партия всегда выражала согласие с тем, что президенту необходима помощь в проведении внешней политики, а когда он такую помощь получает, вы его осуждаете. Обычно президенты спотыкаются, когда время от времени пытаются руководить единолично. В отличие от Картера, Никсона, Джонсона наш президент не пытается делать вид, будто делает все сам. Я бы даже рискнул утверждать, что и Картер, и Никсон, и Джонсон в конечном счете потерпели неудачу именно потому, что слишком много на себя брали.
– Да, уж ваш президент такой ошибки никогда не допустит. Он никогда самостоятельно не возьмется за решение проблемы, какой бы важной она ни была.
– В этом тоже есть некий смысл. Киплинг рекомендовал государственным деятелям изучать искусство «пускать дела на самотек». А у председателя Верховного суда США на столе стоит плакатик с лозунгом: «Пусть отстоится».
Они рассмеялись. Разминка закончилась. Оба знали, что тратят дорогостоящее время, сидя в ресторане, не для пустых насмешек.
В 10-м номере читайте об одном из самых популярных исполнителей первой половины XX века Александре Николаевиче Вертинском, о трагической судьбе Анны Гавриловны Бестужевой-Рюминой - блестящей красавицы двора Елизаветы Петровны, о жизни и творчестве писателя Лазаря Иосифовича Гинзбурга, которого мы все знаем как Лазаря Лагина, автора «Старика Хоттабыча», новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Рассказ о строителях Гребенковской газокомпрессорной станции
Рассказ