Последнее странствие

– Спасай свою душу.

И потянулись нескончаемой чередой дни, заполненные постом и молитвами. Питались грибами, капустой и картофелем, скупо политым подсолнечным маслом. Еду приносили какие-то люди, которых Маргарита не видела в лицо. Когда вблизи зимовья появлялся чужой человек, Варлаам прятал Маргариту в тайнике, под печкой.

Года через два в зимовье пришла пожилая женщина с недобрыми, холодными глазами.

– Это твоя старшая сестра, – сказал Варлаам. – Почитай ее пуще матери.

Несладкой была прежняя жизнь Маргариты, а теперь стала и того горше. Варлаам ушел в Абакан, а «сестра» Ираида, казалось, задалась единственной целью – поскорее отправить девушку в иной мир. Она запретила Маргарите выходить из дому при свете солнца, по нескольку часов заставляла лежать в яме под печкой и повторять молитвы. И если Маргарита медлила, не решаясь сразу спуститься в опостылевшее подземелье, Ираида на целый день лишала ее пищи или накладывала еще более тяжкое наказание.

– Даю тебе пять лестовок, – говорила она. Пять лестовок – это пятьсот поклонов. Стоя над

небольшой доской – подручником, Маргарита должна была сделать пятьсот поклонов, касаясь доски руками, коленями и головой.

– Я из тебя выбью гордыню! – обещала Ираида.

И снова усаживала за потрепанные, залитые воском книги, где чуть не с каждой страницы перед воспаленным взором Маргариты вставало слово «ИПХС».

Она теперь знала, какое это страшное слово.

Вернувшись с наполненным лукошком, Маргарита заметила, что Ираида чем-то встревожена. Видно, гонец, под ногами которого час назад скрипели доски над подземельем, передал ей какую-то весть.

Утром Ираида объявила:

– Собирайся. Инок Варлаам велит отвести тебя в школу.

Маргарите показалось, что она ослышалась. Ее в школу? Да может ли это быть?

Но попала она не в ту школу, о которой втайне мечтала.

Располагалась эта «школа» в тесном саманном доме с плотно занавешенными окнами. Стоял дом на одной из улиц поселка Тюлькубас. Все здесь напоминало далекое зимовье. Только подземелье было просторнее, и прятались в нем от постороннего глаза, кроме Маргариты, еще четыре девушки и их духовная наставница инокиня Градислава. Забитые, отрешенные от жизни люди.

ИПХС – это исковерканная жизнь Маргариты Творцовой, Зинаиды Дикаревой, Миры Струнниковой.

ИПХС – это цепкие щупальца, намертво схватывающие и медленно убивающие волю и душевные силы верующих.

Корни секты «Истинно православных христиан странствующих» уходят в XVII век, ко времени раскола русской православной церкви, к обрядам «бегунов» или «странников». В двадцатых годах нашего века в оболочку исторического анахронизма было влито новое содержание: секту использовали ушедшие в подполье недобитые белогвардейцы, офицеры Деникина и Колчака, а позднее и часть кулацких элементов. Так она превратилась в тщательно законспирированную, строго централизованную организацию, которая под прикрытием религиозной деятельности занималась разнузданной антисоветской пропагандой.

Уклад ИПХС разительно напоминал взаимоотношения пчел и трутней. Только пчел безропотных, лишенных жала, а трутней – жадных, ненасытных, не ведающих, что такое стыд и совесть. Члены секты делились на две части: «нелегалов» и «благодетелей». «Нелегалы» – это те, кто бросал семью, сжигал документы, менял имя и уходил в «странствие», ибо «истинно православные христиане» по законам секты «должны странствовать, подобно Христу, и нести в мир божье слово». В специально построенных тайниках – «кельях» – «нелегалов» содержала другая часть секты – «благодетели». Это были, так сказать, люди «второго сорта». Им милостиво разрешалось иметь паспорта, жить вместе с семьей и, конечно, трудиться. Только заработок, весь, без остатка, они должны были отдавать своим духовным наставникам.