Больше в течение всего ужина Зигмунд не сказал Посельской ни слова. Она тоже не заговаривала с ним, понимая, что нужно быть предельно осторожной и терпеливой.
Ровно в час мочи Посельская встала:
- Друзья, извините меня, но мне пора.
Все начали уговаривать ее остаться.
- Я этого не допущу! - кричал Арнольд.
- Почему вы решили, будто вы единственный мужчина, с которым я знакома? - Наташа, подняв брови, насмешливо смотрела на Арнольда.
- Анна, вы портите нам вечер! - сердито сказала Альма.
Наташа, наклонясь к ней, тихо сказала:
- Ничего не могу поделать. У меня есть друг, и он ревнив, как все. Уговорились, что он заедет за мной в час ночи. Можете быть спокойны, в течение недели я дам ему отставку; он уже порядком мне надоел и своими вздохами и ревностью.
- Позовите его сюда, - предложила Альма.
- Тогда будет драка! - Наташа засмеялась и серьезно добавила: - Этого делать не надо, понимаете, не надо! - И на ухо Альме шепотом: - Он русский.
Посельская распрощалась со всеми и ушла, но вслед за ней двинулся Зигмунд. Он догнал ее около гардероба. Подавая пальто, тихо сказал:
- О нашем разговоре никому ни слова.
Зигмунд проводил Наташу на улицу. Автомашина мнимого друга Посельской стояла шагах в десяти от подъезда.
- Я дойду до машины одна, иначе будет скандал. До свидания.
Наташа подбежала к машине, хлопнула дверцей, и тотчас машина скрылась в темноте. Сидевший за рулем молодой человек в шляпе, по - американски сбитой на затылок, спросил:
- Как ты думаешь, он номер машины видел?
- Наверняка. Номер был ярко освещен.
- Прекрасно. Все - таки я малость струсил, думая, что все они попрутся с тобой.
- Ничего страшного. Ты сыграл бы молчащего от ревности поклонника, и все!
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.