- Синоптик, синоптик, повтори сводочку!... Но синоптику, видно, надоела эта игра. Она уходит из эфира. Но ребят теперь не остановишь. Повеселели голоса. Куда-то ушло тоскливое настроение штормовой ночи. Чувствовалось, что нужен финал этому неожиданному импровизированному спектаклю. И финал был, небывалый: по РТ на рабочей волне вдруг зазвучали переборы гитары! Слишком сильным был лирический заряд, данный неизвестным синоптиком, не выдержала чья-то душа, и полились «Подмосковные вечера» в штормовую ночь над Тихим океаном, на другой стороне планеты. Смолк гитарист, а в эфире просят каким-то непохожим на рыбацкий, мягким голосом:

- Слышь, корешок, сыграй еще!... Парня и просить не надо: у самого душа наружу рвется. Играет гитарист - как будто домом пахнуло, родным берегом. Затаив дыхание слушают на всех судах. Слушают, пока не раздается в эфире знакомый всем голос начальника экспедиции:

- А ну прекратить концерт на рабочей волне! Вот я узнаю, чья это работа!... А как узнать! На судах БМРТ нет коротковолнового радиопеленгатора, и это спасает неизвестного гитариста. А то бы ходить парню без премиальных. И потом общественное мнение просит:

- Ладно, ничего, играй, друг, играй!... Но ведь и у начальника экспедиции сердце не камень. Смягчился старик, и голос потеплел:

- Как дети, ей-богу. Давайте, ребята, побыстрей кончайте. На работе все-таки... И опять поет гитара над Тихим океаном в штормовую ночь, в чужом полушарии. Сегодня, вернувшись в каюту, кто-нибудь дольше обычного будет смотреть на фотографию, приколотую к переборке... До чего ж долго тянутся последние дни!

Цветы на пирсе

Сегодня радист принял радиограмму, самую радостную за всю путину: «Сниматься из района лова. Следовать в Находку». В столовой команды вывешена карта Тихого океана. У американского берега красный флажок. Это наш «Байкал». Домой пойдем «по дуге большого круга». Наш путь рассчитан точно: учли все, даже то, что за полгода в морях наш трудяга «Байкал» оброс «бородой» и больше десяти узлов не даст. Сорок миль за вахту и двести сорок за сутки. Двадцать суток перехода. Будем считать дни, а потом и часы. Переход - сезон боцмана. Устоявшийся запах рыбы перебивает запах свежей краски. Красят все, что можно покрасить. Домой мы должны прийти красивыми. Это желание настолько сильно, что красят все, во главе с капитаном. Сейчас боцман - главная фигура. Все заискивающе просят «красочки». Краска у нас дефицит. Если на каком-нибудь перегрузчике боцман сумеет перехватить - в долг! - банку-другую, цены нет такому боцману. Наш смог. Саша Заец, наш боцман, кубанский казак с чугунными кулаками, ходит по судну, как заботливая мамаша, любовно оглядывая свое дитя. Что ни говори, а внешний вид парохода - честь мундира боцмана... Красный флажок на карте Тихого океана медленно, но верно движется по дуге, приближаясь к родному берегу. День за днем судовые часы переводятся на час назад. Лаг раскручивает последнюю тысячу миль. На семнадцатые сутки увидели берега Японии - считай, что дома. Входим в пролив Лаперуза. Счет пошел на часы. Напряжение достигает апогея. В последние сутки наш «Байкал» похож на костюмерную Большого театра перед премьерой. Утюги нарасхват: хочешь погладить - записывайся в очередь. Очередь к «парикмахерам». Гуталин идет, как мороженое в жаркий день. Ребята меняются на глазах. Прифрантились - в белоснежных рубашках, начищенные, наглаженные. Полгода, изо дня в день, видел я этих парней, кажется, знал до малейшей черточки каждого, а сегодня не узнал. В последний день утром палуба «Байкала» была похожа на приморский бульвар в праздничный день. Не знаю, что испытал марсовый Колумба, когда увидел землю, но наши ребята и не старались сдерживать своих чувств, когда показался на горизонте маяк Поворотный. Находкинцы воспринимают Поворотный, как подъезжающий к Москве москвич - шпиль университета. На внешнем рейде нас встречает лоцманский катер. Он щегольски швартуется на ходу; лоцман поднимается в рубку и ведет нас к причалу. Причал виден издалека. Его нельзя не увидеть, потому что сейчас он цветет всеми цветами, которые придумала природа и текстильная промышленность. Полгода мы не видели таких ярких красок, какими встретил нас причал в Находке. Женщинам с ребятишками на руках минуты швартовки кажутся длиннее путины, длившейся полгода. Как, впрочем, и тем, кто на борту. И все-таки это последние минуты. Сейчас отцы возьмут на руки ребятишек и бережно и гордо, как флаги, понесут их по улицам Находки. И опять прав оказался наш старпом:

- Только моряк может до конца ощутить такую радость, как пройтись по земле...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.