Сотни, тысячи комсомольцев участвовали в борьбе против фашистских захватчиков. Среди них были такие, как секретарь Можайского горкома комсомола Грибков, секретарь Осташковского райкома Прохоров, комсомольцы-герои Скворцов, Шумов и многие-многие другие».

Ко мне пришла группа молодых рабочих с завода «Серп и молот». Это было как раз в начале формирования особых групп для выполнения спецзаданий в тылу немцев. Обычно отбирались среди добровольцев самые надежные, самые подготовленные, физически крепкие ребята, и перед началом занятий в специальной школе с ними беседовали товарищи Шелепин, Сизов или я.

Во главе группы был беспартийный молодой инженер-конструктор Константин Пахомов, помню имена и других ребят: Николай Галочкин, Виктор Ординарцев, Шура Грибкова, Женя Полтавская, Николай Каган, совсем еще юноши — Кирьяков, Маленков.

Всего восемь человек. А еще лучше помню их глаза — черные, голубые, серые, смотрели они настойчиво, выжидающе, гордо. «Идете на опасное дело. Готовы?» «Готовы на все», — был ответ. «Готовы умереть за Родину, если надо будет?» «Готовы!» — был ответ. «Понимаете, что вас выбрали из лучших, из самых достойных?» «Готовы на все за Родину!» — отвечали ребята.

Подготовка в те дни была самая минимальная: обстановка не позволяла тратить и лишнего часа. Через три дня группа была заброшена в тыл врага — странно теперь сказать, под Волоколамск! Странно подумать, представить вам, молодые комсомольцы шестидесятых годов, что Волоколамск был тылом гитлеровцев!

Случилось непредвиденное: группа напоролась на засаду. На лесной дороге прямо в лоб неожиданно их встретила рота гитлеровцев, высланная против партизан. Пахомов и его друзья приняли неравный бой. Горячие сердца, беспредельная преданность Родине, комсомолу, партии и... очень мало боевого опыта. Ведь всего неделю назад они стояли у станков...

Их взяли живыми. Навалились, скрутили, оглушили, избили, искалечили. А потом всех восьмерых после нечеловеческих пыток повесили на площади в Волоколамске.

Они были первыми. Они не успели выполнить задания, не сумели, может быть, но они сделали все, что смогли: были мужественными до конца, гордо смотрели в глаза своим палачам, не проронили ни слова под пытками, даже имен своих гитлеровцам не» назвали. Они отдали жизни за Родину. Вслед за ними дорогой подвига шли тысячи московских комсомольцев, с успехом выполнявших самые сложные, самые опасные боевые задания. Многие из них, став опытными разведчиками, забрасывались потом и дальше в тылы, в Белоруссию, на Украину.

«В этот же первый период войны трудящиеся Москвы проделали колоссальную работу по эвакуации крупнейших столичных заводов в тыл. Но и после этого промышленная Москва продолжала напряженный труд. Цеха опустевших заводов вновь наполнялись старыми, подремонтированными станками, к ним становились 13 — 14 — 16-летние подростки и налаживали выпуск боевого оружия для фронта.

Московские предприятия быстро переключались на выпуск боеприпасов. Так, например, завод «Красный штамповщик», выпускавший до войны эмалированную посуду, был переведен на выпуск важнейших деталей гранат. Люстровый завод Бауманского района освоил выпуск гранат, заводы железобетонных конструкций стали выпускать сборные железобетонные ДОТы. В ноябре 1941 года предприятия столицы освоили выпуск новых видов оружия — минометов и автоматов.

В этом героическом труде самое горячее участие принимали комсомольцы и молодежь Москвы».

Глубокой ночью мы приехали с товарищем Михайловым на «Красный пролетарий». В девятом цехе нас встретила необычная для завода тишина. Синие лампочки под потолком, яркие светильники у станков и полное безлюдье. Мастер цеха, старый коммунист Горячев объяснил: «Сейчас обеденный перерыв. Ребята наскоро поели в столовке и теперь спят». Тут мы увидели: мальчишки и девчонки в спецовках, в домашних курточках и халатах устроились кто где — между станками, на ящиках, на грудах каких-то деталей — и спали мертвым сном. Было три часа ночи. Сердце сжималось при виде беспомощных фигурок, застывших в смертельной усталости. Вдруг резко прозвенел звонок. Перерыв окончился, и сразу ожил цех. Не мальчишки и девчонки — рабочие, опытные, быстрые, точные, стали к станкам, завыли, загудели моторы, полетела, закружилась серебристая стружка. «Цех выпускает мины к полковым минометам», — пояснил мастер. Мы подошли к пареньку у токарного станка. «Стахановец! Пять норм выдает уже неделю!» — с гордостью сказал мастер. Я посмотрел на токаря. Он стоял на ящике — иначе не дотянулся бы до суппорта токарного станка! Нет, не жалость — гордость за этих замечательных ребят наполняла нас...

«И закономерно, что московская организация комсомола, давшая Родине десятки тысяч самоотверженных героев, была награждена орденом Красного Знамени. А впоследствии на комсомольском знамени Москвы, как дань великого уважения Родины, загорелся самый дорогой ее орден — орден Ленина».

...За окнами декабрь. Декабрь 1966 года. Я отрываюсь от воспоминаний и документов, воскрешающих дни и дела нашего поколения, дни и дела комсомольцев сороковых годов. Я знаю, верю: дело, знамя московских комсомольцев и сегодня в сильных, молодых, верных руках. Помните ваших отцов и братьев — комсомольцев военных лет, крепко держите их знамя. Ваше знамя!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.