Подростки

В тяжёлые годы войны девочка мечтала стать пехотным командиром, именно пехотным, а не лётным или ещё каким-либо. У неё страсть к физическому преодолению препятствий, к упорному труду. Почему бы в мирной обстановке не переплыть все моря и океаны, не перешагнуть все пустыни и горы?

Так укрепилась мечта о путешествиях. Так появилась собственная пятилетка Майи. Миллионы таких планов родила великая послевоенная пятилетка, проникшая в каждый дом.

Только что они говорили о секрете атома, о будущих великих путешествиях, о пятилетке, и вдруг кто-то произнёс: «Зигмунд Колоссовский», - и сразу тема изменилась.

- Ян сделал неправильно: нельзя было покончить с собой, оставив семь патронов в револьвере. Их могли использовать немцы.

Физик сказал это. Поэт говорит:

- Надо было пустить семь пуль в немцев, а последнюю - в себя.

- Нет, не так! - восклицает писатель: - Все восемь в немцев, а если умереть, пусть фашисты расходуют свою пулю.

- И снова не то: убить восемь немцев, а самому во что бы то ни стало спастись!

Владлен не хочет умирать: надо жить... Майя не спешит. Она подумала и говорит:

- Самоубийство - либо трусость, либо ненужное самопожертвование.

Взрыв «негодования»: а Гастелло! а Матросов!

- Так это же - не самоубийство, а смертельная схватка, - горячо отвечает Майя. - Это бой! Там иные условия.

Геолог соглашается с Майей. Другое дело - самоубийство Бертольда: зачем Фейхтвангер погубил этого прекрасного юношу? Тельман не бежал от фашистов, а, боролся с ними. Что, кроме своего бессилия, показал Бертольд?

Беседа переключается на новую тему - о литературных героях: правильно ли принимать безапелляционно литературных героев такими, какими представили их писатели?

- Почему Тургенев не дал Инсарову доехать до Болгарии?

Болгарский народ стонал под пятой поработителей. Инсаров сколотил в России всё, что есть революционного, чтобы поддержать своих восставших братьев, и вдруг в последний момент писатель преграждает путь революционеру, устраивает крушение поезда. Почему? Да потому, что Тургенев сам боялся революции. Он не знал, как дальше поступить со своим героем. Чтобы правдиво писать о революции, надо было Тургеневу если не любить её, то хотя бы знать досконально.

- Правильно, - соглашается физик. - Главное - это знать, о чём пишешь. Гейне ненавидел немецких мещан-филистёров, но как он знал их, как писал!

- Нет, - горячо возражает писатель, - только тот, кто по-настоящему любит свою страну и свой народ, может по-настоящему творить. Произведения Пушкина, Гоголя, Белинского, Некрасова, Чернышевского будут жить в веках. Истинному блеску художественного творчества всегда сопутствует уменье глубоко видеть жизнь. А это уменье приходило только к тому, кто горячо любил Россию.

Пусть никто не подумает, что эти подростки стали до времени взрослыми. Это был бы совсем неверный вывод. Они дети со всеми присущими этому юному возрасту чертами. Они прыгают на ходу в автобус, дают друг другу прозвища «Дон-Алгебро», «Молекула», «Тумба-бомба-бегемот». На каждую кинокартину ходят не меньше чем по восемь раз - дети! И в то же время это глубоко интересный материал. Любовь к смелому суждению привил им комсомол, любовь к книге - школа, это она сумела расширить детские горизонты.

Тысячи и тысячи 15- и 16-летних учеников рвутся к знаниям. Одни из них - в большей мере, другие - в меньшей, но все они вступают уже довольно решительно в жизнь. В этот момент им нужна особая помощь. Очень хорошо, что педагог дал ученику первый толчок, но ещё почётнее остаться другом подростка в самый решительный момент, когда качалось формирование сознания, когда школьник начинает выходить за пределы официальной школьной программы и ищет «Семью Оппенгейм» и газету «Правда». Не надо закрывать глаза на жизнь: мы тоже воспитывались не на одной классической литературе.