Под пулями с киноаппаратом

- Что с нашим шофером? Он остался один в степи, у машины. Ведь он отвечает за нее. Ну, а мы?

Появляется начальник разведки:

- Все спокойно, товарищ комдив. Китайцы передумали, вернулись.

Ветер бешеный. Оставляем большой аппарат у артиллерийских передков и идем вперед. Тактика у нас такая: выползаем в цепь, осматриваем поле боя. Потом отползаем за гребень сопки, чтобы передохнуть, записать виденное, перезарядить аппарат.

в один из таких моментов говорю, шутя, кинооператорам:

- Если сейчас начнут крыть снарядами, придется вам все это совкиновское барахло бросить. С ним в перебежку не пустишься, а грузовика нет.

Ответная шутка застревает в горле Гусева. Раздается знакомая «музыка»: за нами шагов за 300 вздымается столб желтого маньчжурского песку. Сразу за первым разрывом - второй, впереди. Китайцы берут нас «в вилку».

Слышим команду:

- Рассредоточиться!

Ноги несут меня вправо. При каждом новом вздохе смерти все припадают к мерзлой земле. Хотелось бы крыться в эту глину поглубже, с головой. Снаряд пролетает, и кажется, что он угодит именно в твою спину. Голова механически поворачивается к месту нового разрыва. Сознание решает: нащупали. Уверены ли, что мы именно здесь?

Китайцы работают побатарейно. Снаряды роют могилы - воронки сразу в трех местах. Единственную радость, свирепую радость возбуждают ответные залпы нашей батареи. Они ни на минуту не умолкают. Уже три лошади в агонии сучат ногами. Уже два артиллериста падают, тяжело раненые. Батарея остается на посту.

Я приподымаю голову: Гусев остался лежать возле аппаратуры. Гиков, согнувшись в три погибели, бежит обратно к нему.

Совкино может не беспокоиться: аппараты не пропадут.

Наши артиллеристы заставляют, наконец, замолчать эту несносную батарею. Последнее сопротивление белокитайцев сломлено. Отдельные группы белых еще отстреливаются. Но эта чепуха, - большой аппарат установлен во весь рост и гордо глядит своим единственным глазом на взятый Чжалайнор.

Два относительно мирных дня проходят быстро. На третий день к рассвету мы должны быть под Манчжурией. Наш «АМО» снова с нами. Днем он возит нас; ночью - снаряды. Шофер, молодой парень, не спал несколько ночей. Неудивительно, если на полдороге машина останавливается - нет бензина. Оставляем машину, берем «Айму» и идем по шпалам К. - В. ж. д. вперед.

Бой идет в нескольких сотнях метров отсюда. Но желтый горб горной складки скрывает от нас его ход. Только появляющиеся через короткие промежутки группы пленных и перебежчиков предсказывают его победный конец.

Проходит еще несколько минут. Из железнодорожной будки выбегает начштаба:

- Победа! Генерал Лян сдается! Японский консул выехал на 86 - й разъезд для переговоров о сдаче.

Мы с Тиковым спешим в объезд Манчжурии на 86 - й разъезд. Гусев с незаметной «аймочкой» под полушубком въезжает с нашими парламентерами в Манчжурию и успевает еще до прихода войск ОДВА заснять китайских солдат, грабящих магазины готового платья, чтобы сменить серые солдатские кацавейки на роскошные дамские манто.

Счастливец Гусев! Как помог ему полушубок, похожий на прозодежду местных белогвардейцев, маскирующихся под смирных мужичков. Гусев после «отблагодарил» их, запечатлев на пленке белогвардейские персоны под «почетным» красноармейским караулом.