Был в директорской практике случай, когда у матери, бросившей ребенка, казалось, проснулось материнское чувство. Увы. ненадолго.

...У Сережи Трофимова (фамилии детей по понятным причинам изменены) оказалась тяжелая болезнь сердца. Предстояла сложная операция, длительное и трудное лечение. Навещая ребенка в клинике, детдомовские педагоги всякий раз встречали его мать, сутками сидевшую у постели сына. И врачи отзывались о ней хорошо:

— Сережу своего любит, ухаживает, переживает очень. Жаль, что родительских прав лишили. Может, поторопились?

Бетти Александровна посоветовалась с инспектором по делам несовершеннолетних и решила рискнуть. Оформили все документы, как полагается, и вернули матери сына. И хорошо, что соблюли тогда все формальности, потому что через некоторое время в кабинете директора раздался звонок из прокуратуры:

— Вам известно, что мать Трофимова опять пьет и неделями не появляется дома, а мальчику снова нужна медицинская помощь?..

Сказать, что директор проклинала час, когда пошла навстречу той женщине? Это будет неправдой. Просто она не могла упустить последней, пусть и неоправдавшейся возможности вернуть ребенку мать. Жаль только, что мать Сережи не смогла использовать этот последний свой шанс.

Наверное, атмосфера постоянного нравственного напряжения, которая присутствует в детском доме, вырабатывает у педагога какую-то особую меру милосердия и к детям, и к их заблудшим родителям. Позволяет определить, где доброта оборачивается приторной жалостью, а где — попустительством злу.

Но неужели оживить родительские чувства у людей, затянутых в воронку нетрезвой жизни, вообще невозможно? Увы, практика директора ленинградского детского дома № 31 почти не знает здесь примеров положительных. Помнит Бетти Александровна, как передавала рыженькую Валюшку ее матери — проснулась совесть у непутевой женщины. А год спустя девочка сама (!) упросила родительницу вернуть ее в детский дом. Нужны ли комментарии?

Потапенко размышляет об этом, слушая восьмилетнего Валерку. Мальчик именно для нее хотел сыграть сонатину Клементи — пьесу, которую он недавно разучил, занимаясь в капелле имени Глинки. Музыка звучит в пустом зале, где от вчерашней танцевальной репетиции остались на стульях бумажные цветы и яркие костюмы, и светла эта музыка, как глаза мальчишки...

Первого сентября, когда воспитанники старшей группы впервые отправились в расположенную по соседству школу, директор пригласила в детский дом родителей их одноклассников. Она водила взрослых по уютным комнатам, по нарядно украшенным залам, показывала удивительный зимний сад и диковинную избу сказок. Демонстрировала игрушки, о каких порой лишь мечтать могут дети из «благополучных» семей.

— Поймите, мы прекрасно обеспечены материально... У нас отличные шефы. Поймите, что с детьми в детских домах работают люди очень внимательные и самоотверженные...

Зачем она это говорит? Чтобы посторонние взрослые поохали и повосхищались? Нет.

— ...Но при всех наших усилиях самый идеальный детский дом все равно не станет домом родительским.

Взрослые нахмурились и задумались. К чему она все-таки клонит?

А клонила Бетти Александровна лишь к тому, что и Оля Кондратьева, и Сережа Трофимов, да все сто тридцать воспитанников их дома прожили первые годы свои, годы, когда родители ломали их судьбы, не на заброшенном хуторе и не на необитаемом острове. В обычных микрорайонах, в плотно заселенных многоэтажках. На глазах у многих людей, которые не вмешались вовремя, не помогли. Словно отложили свою доброту на потом.

Нет, за тех, кто уже попал сюда, вступиться есть кому, педагоги не дадут в обиду. А вот за новых кандидатов в детдомовские воспитанники бороться можно только сообща. Всем миром.

...А ребята врываются в подъезд, раскрасневшиеся от холода и быстрого бега, и спешат поделиться сегодняшними школьными радостями. «Пятерка, у меня пятерка!» «И у меня тоже!» «А я только чуть-чуть стихотворение забыла, и уже четыре». Бетти Александровна встречает в коридоре и тоже спешит расспросить каждого, ведь каждому нужна хоть капелька внимания.

— Молодцы, вы все у меня молодцы! — радуется директор и вдруг всплескивает руками. — А ведь обед стынет! Ну-ка, раздеваться, мыть руки и за столы...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.