По науке ремесла и души

У Лийва тоже был вид довольный: школа ему нравилась. С доброй улыбкой смотрел он по сторонам. В спортивном зале, огромном, светлом, оборудованном «шведскими стенками», брусьями, турниками, к ногам Лийва подкатился мяч. И не выдержала душа бывшего спортсмена: мальчишки с восхищением наблюдали, как этот известный всей Эстонии человек со Звездой Героя Социалистического Труда на пиджаке ловко подхватил мяч, провел его уверенно по площадке до баскетбольного щита и точно бросил в кольцо.

– Да-а, – отдышавшись, сказал Валерий Рихардович, – нам бы в наши годы такую школу!..

Среднюю школу сам Лийв закончил в 1956-м в небольшом и зеленом эстонском городке Тюри, стоящем на реке Пярну. Хотя это сейчас он городок, а тогда был сельским поселком. Летом там раздолье: рыбалка, грибы, ягоды... Как и все его сверстники, Валерий поутру вставал рано – с петухами. Пас корову, сено косил, помогал матери по хозяйству. Еще одной его прямой обязанностью было носить еду отцу, работавшему на пожарном поезде механиком. «Около отца вертелся, потому техникой и заболел», – рассказывал Лийв о школьных годах. Математика с физикой давались ему легко, как, впрочем, и остальные предметы. Прочел все, что нашлось в поселковой библиотеке.

Давно замечено: деревенская детвора по-особому до учебы охоча. То ли оттого, что вдали от городской суеты, наедине с собой есть время поразмыслить над прочитанным, помечтать, то ли оттого, что срабатывает врожденная крестьянская привычка делать все основательно, на совесть. Учиться – вроде как землю пахать. Кто-то даже подсчитал, что большинство ученых, прославивших отечественную науку, родом из сельской местности.

На Валеру Лийва учителя тюрийской школы возлагали самые честолюбивые надежды. Серебряный медалист, ум аналитический, а главное – трудяга! «Запомни, Валера, талант – это труд, – напутствовал его любимый учитель. – Это не я, а Пушкин сказал. Александр Сергеевич».

В Ленинградском институте инженеров железнодорожного транспорта, куда Лийв с блеском сдал экзамены, вскоре приметили старательного, упорного паренька. Именной стипендиат, он и в общественной жизни был не последним. У него всегда было дел сверх головы – и учебных, и комсомольских, и спортивных, и личных тоже (в медицинском училась одноклассница Валерия – Валя, будущая его жена). В институте шутили, что прилагательное «трудолюбивый» имеет не три, а четыре степени: трудолюбивый, более трудолюбивый, трудолюбивейший и... Лийв.

А на третьем курсе случилась беда. Врачи обнаружили у Валерия болезнь глаз. «Занимайтесь меньше, – посоветовали ему, – вам нельзя переутомляться». Он и сам это чувствовал: читает учебник, а перед глазами круги, цифры вприсядку скачут... Но сессию-то сдавать надо. И, пожалуй, впервые институтские преподаватели говорили студенту столь необычные слова: «Послушайте, Валерик! Не обязательно вам учиться только на «отлично». Не перенапрягайтесь, «тройка» – тоже государственная оценка. Другие же могут посредственно учиться?..»

Он не мог. Ни тогда, ни потом Валерий Лийв ничего не делал на «тройку». Просто не умел этого делать.

Институт пришлось оставить. Обидно, конечно, было – ведь он первый в роду Лийвов получал высшее образование...

Его дед Карл, по рассказам отца, всю жизнь батрачил на баронов. В 1911 году. в период столыпинской реформы, с хутора из-под Выру он вместе с другими эстонскими переселенцами отправился за счастливой долей в Вятскую губернию. на русский Север. Выделили там безземельным крестьянам дикие участки леса: мол, обживайтесь, хозяйствуйте. Валили лес, корчевали пни, освобождая землю для пахоты. Надорвался дед на непосильной работе, так и не увидев первого урожая пшеницы с возделанного им поля.

Судьба отца Валерия – Рихарда Карловича – оказалась счастливее дедовой. В вятских лесах в 30-е годы был создан эстонский колхоз. Жить стали с достатком. В 1938-м в семье колхозного шофера Рихарда Лийва в поселке Опарине родился первенец.

Помню, спросил я у Валерия Рихардовича, побывав в его современной квартире и увидев там домотканые коврики, половички: «Откуда все это?» «А-а, это?.. – голос его потеплел, – это мама моя. Сельма Самуиловна, на кросне ткала». Я-то знал, что кроеной в старину называли деревянный ткацкий станочек. Но откуда эстонцу Лийву было знать давно ставшее редким русское слово? «Так мы же опаринские, – пояснил он. – У меня как бы две родины – Россия и Эстония.

Ему было три года, когда отца из Опарино провожали на войну. На фронте Лийв-старший тоже крутил баранку, воевал в составе Эстонского стрелкового корпуса. Сын показывал мне семейные фотографии: «Это отец в сорок четвертом, когда освобождал эстонскую землю. Видите, он в гимнастерке, при орденах... А это, где мы все вместе. уже в сорок шестом. В тот год отец перевез нас на родину, в Тюри».

Трудными, как и всюду в разоренной стране, были те годы. Но людей согревала мысль, что кончилась проклятая война. Работали в радость, строились, налаживали жизнь. В те дни еще бродили по лесам фашистские недобитки, те, у кого руки были в народной крови, – «лесные братья». Навсегда запечатлелось в памяти девятилетнего Валерия событие, до глубины потрясшее маленький эстонский поселок Тюри: от рук бандитов погибли стрелки военизированной охраны Петерсен и Чернышев, которые везли зарплату железнодорожникам. «За что их, папа?» – спрашивал отца Валерий. «За новую жизнь, сынок. – отвечал Рихард Карлович. – Не нравится нашим врагам, что эстонцы при Советской власти зажили по-человечески».

– Отец был в Тюри человеком уважаемым, – рассказывал Валерий Рихардович Лийв, – фронтовик, коммунист. Он помогал организовывать первые на эстонской земле колхозы, не боясь кулацких угроз и бандитских пуль. Я всегда хотел походить на отца. И когда случилась со мной в институте беда, я поехал к нему в Тюри. «Не отчаивайся, сын, – сказал он, – ты же носишь фамилию Лийв. А Лийвы никогда не боялись работы».

...Пыль дорог пусть тебя не пугает.

Не страшит топь бездонных болот.

Кто с мечтою о счастье шагает.

Тот его непременно найдет!

Эти пусть не совсем умелые, зато от души идущие строки Валерий написал уже вдали от дома, в те два года, когда был помощником машиниста экскаватора на мелиоративных работах в Пайдеском отделении объединения «Эстсельхозтехника». В 62-м, получив диплом врача-педиатра, вернулась из Ленинграда его невеста Валентина. Ей дали комнатку в старом таллинском доме, они поженились...