Недавно в Англии отдельной книжкой издан памфлет писателя Дж. Б. Пристли «Письмо солдату, возвращающемуся из армии». Д. Пристли хорошо известен в СССР романами и пьесами «Затемнение в Гретли», «Дневной свет в субботу», «Трое в новых костюмах», «Он пришёл», «Опасный поворот», и, несомненно, наши читатели с интересом познакомятся с этим памфлетом, который мы публикуем в сокращённом виде.

В каждом солдате-гражданине, в отличие от профессионала, борются два начала: одно требует, чтобы он занялся переустройством всего вокруг, другое, - чтобы он обосновался и зажил спокойной жизнью. В нём живёт одновременно революционер и усталый циничный консерватор. Оба они беспрестанно твердят: «Никогда больше». Но один из них под этим подразумевает, что никогда больше он не позволит миру втянуться в ужасное безумие войны, в то время как другой имеет в виду, что он никогда больше не оставит свой безопасный уголок... Один хочет перестроить общество, другой стремится к уединённой личной жизни... Один требует настоящей демократии, ликвидации экономического грабежа, другому нужен лишь коттедж, машина и хороший радиоприёмник. Реформатор бранит циника, а циник издевается над реформатором.

После первой мировой войны реформатор-революционер, тот, который говорил о том, что больше не должно быть этой кровавой бессмыслицы, полностью проиграл. У него фактически не было ни одного шанса на успех. Политики и большая часть прессы твердили ему о том, что он герой и всё будет хорошо, если он не станет ни о чём беспокоиться.

Нам говорят, что история не повторяется. Мне же кажется, что история сейчас изо всех сил стремится к такому повторению. Снова все говорят, чтобы вы не беспокоились, что всё будет хорошо. Всё, что требует напряжения мысли, встречается с осуждением. Реформатору-революционеру, считающему, что больше не должно быть этой кровавой бессмыслицы, внушают сотнями способов, чтобы он не был глупцом и не наводил тоску...

Было время, примерно в 1940 году, когда мы могли убедить массу людей в том, что только больное, гнилое общество могло породить Гитлера, но с тех пор проводится огромная кампания, цель которой - убедить нас, что именно Гитлер каким-то образом породил, видимо, извлёк из своего ящика с красками, все болезни, всю гниль, которые характерны для нашего общества. Консерваторы, которые абсолютно ничему не научились и теперь уже никогда не научатся, снова самоуверенно предлагают себя в наши опекуны, полагая, что, поскольку они предпочли забыть приведший к трагедии страшный хаос двадцатых и тридцатых годов, мы также о нём забыли. Люди, которые, находясь в опасности в 1940 году, требовали усиления правительственного контроля и активизации военных у лилий общества, сейчас мечут громы и молнии с ораторских трибун против такого контроля и всяких коллективных усилий. Промышленники, долгие годы создававшие оборонные монополии и разорявшие «маленького человека», сейчас почти со слезами на глазах уверяют нас, что они больше всего беспокоятся о свободе конкуренции и экономическом благополучии «маленького человека». Если бы у нас не было детей и мы не любили человечество, каким потрясающим фарсом всё это могло бы казаться!

Но, прежде чем перейти к главному, я хочу разоблачить два фальшивых приёма, которые всегда применяли против меня и которые, вероятно, вскоре попробуют пустить в ход против вас. Первый заключается в том, что мне говорят: «Ах, вы - неисправимый идеалист». Это обычно говорит мне какой-нибудь приятный стареющий делец, у которого всё перепуталось в голове и который уже много лет во всём ошибается. Он и сейчас готов брести по старому пути, утешаясь туманными надеждами на какое-то чудо, которое защитит его от катастрофы, являющейся неизбежным следствием такой линии поведения. Это он называет «реализмом»... Ему удаётся забыть всё то, что удобно забыть. Он защищает себя, заявляя, что я идеалист и переменю свои взгляды, когда узнаю человеческую натуру так же хорошо, как и он. Это он отказывался придавать значение угрозам Муссолини, придерживался политики невмешательства в испанские события, дал возможность Гитлеру накопить столько силы, что мы были спасены от рабства и Бухенвальда лишь в последнюю минуту. Он всё ещё полагает, что лишь таинственные агитаторы не дают рабочим работать до потери сознания для неизвестных им акционеров. Это он голосует за миллионные кредиты во время войны, но считает, что мы ничего не можем сделать в мирное время... Он поддерживает политику, неизбежно ведущую к войне, и затем удивляется, почему нам угрожают войны, Это английский «реалист» из средних классов - человек, любящий стоять на твёрдой почве, относящийся, как он считает, со «здоровым недоверием» к людям с идеями, который всё знает о человеческой натуре и с улыбкой отмахивается от вас, как от идеалиста, если вы пытаетесь вести с ним серьёзный разговор. Он славный старикан, но, право же, он более опасен, чем динамит.

Второй трюк, который попытаются проделать с вами, так же, как неоднократно пытались со мной, пускается в ход людьми другого типа. Такой человек мнит себя прогрессивным. Он вместе с вами готов изобличать скверный старый мир, но искусно уклоняется от любого позитивного шага. Проделывается это таким путём: он спрашивает вас, чем именно предлагаете вы заменить современную политическую, экономическую и социальную систему, и затем указывает на некоторые недостатки в ваших предложениях. «Нет, нет, мой мальчик, вам надо придумать что-нибудь получше», - говорит он и снова погружается в дремоту. Он воображает или притворяется для своего спокойствия, что вы с ним стремитесь найти не выход из ужасного хаоса, а просто от нечего делать проектируете утопию, остров благословенных, земной рай и т. д. Он, как тот человек на тонущем корабле, отказывающийся сесть в спасательную шлюпку, потому что ему не нравится её цвет или нос одного из гребцов. Я не фантазирую: это действительно так. Наша задача сейчас - спасать себя, как только мы сможем, от ещё более страшных катастроф, чем пережитые за последние тридцать лет. Мы не выбираем прекрасный курорт на время отпуска, мы пытаемся избежать кораблекрушения, потому что, если мы не сможем предотвратить третью мировую войну, очень скоро нам придётся вести подземное полуголодное существование, производя лишь гигантские ракеты. Если снова миллионы людей останутся без работы, вскоре начнутся ужасные социальные перевороты...

Времени у нас мало, так что не будем выслушивать всю эту чепуху от человека, который, развалясь в кресле, указывает на недостаток там, слабое место тут и может удовлетвориться лишь утопией, поднесённой ему в целлофане.

А теперь перейдём к основному... В чём корень всех зол? Я не собираюсь говорить вам, что мир таков, потому что люди несовершенны. Это нас никуда не приведёт. Конечно, люди эгоистичны, жадны, лениво мыслят, они нетерпеливы, нелогичны, робки, им не хватает веры и постоянства. Таковы и я и вы. Но в то же время люди великодушны, сострадательны, разумны, храбры, верны и постоянны. Человеческие существа настолько разнообразны, что среди них можно найти доказательства любого варианта. Мы сейчас не занимаемся проблемой того, как заполнить мир безупречными святыми. То, что мы с вами и тысяча миллионов других людей хотим знать, - это как нам избежать ещё более гигантских катастроф, как нам, обыкновенным, слабым, грешным созданиям жить вместе, не заставляя голодать, не запугивая и не убивая друг друга, как наилучшим образом применить новые знания, чтобы создать для людей не земной рай, но хотя бы какое-то подобие хорошей жизни. Что постоянно обрекает наши усилия на бесплодие? Что мешает? В чём дело? Вот вопросы, которые всё время задают себе оба поколения - моё и ваше. Мой ответ на них следующий: мы пытаемся жить одновременно в двух различных мирах. Или, иначе, мы стараемся новые условия жизни втиснуть в старые нормы поведения, а это невозможно. Одра половина людей устремляется вперёд, другая остаётся далеко позади, в результате нестерпимое напряжение. Если вскоре одна половина не догонит другую, произойдёт взрыв. Представьте себе старого извозчика, любящего выпить и подремать на козлах, правя своими дряхлыми клячами. И вот его посадили за руль мощного автомобиля и приказали развить полную скорость. Это и есть наш двадцатый век.

Старый извозчик и мощный автомобиль - это гибельное сочетание. Либо нужно бросить автомобиль и вернуться к старым клячам либо уволить на пенсию извозчика и взять трезвого молодого шофёра. Найдутся люди, которые бросили бы машину. Но на каждого такого есть тысяча людей, которые обменяли бы кучера на шофёра. И, безусловно, они правы... Из двух миров, в которых мы пытаемся жить одновременно, наиболее реален тот мир, символом которого является автомобиль. Фактически можно сказать, что мы сидим в автомобиле, хотим мы этого или нет, и поэтому надо следить, чтобы им правильно управляли. Поэтому я говорю: «Увольте извозчика». Он всё ещё думает, что управляет лошадьми, и беспокоится о сене, вместо того чтобы доставать нефть и бензин. И всё же ежедневно вы читаете в газетах и слышите с трибун всевозможные фантастические заявления, являющиеся не чем иным, как политическими декларациями извозчиков. Премьер-министры, сенаторы, известные промышленники, председатели советов директоров, банкиры, редакторы и публицисты - все до одного извозчики. А автомобиль, набирая скорость, с треском и рёвом мчится вперёд. Не удивительно, что это вызывает тревогу.

Если как следует напугать некоторых этих извозчиков, они поспешно выучатся кое-как управлять автомобилем. Именно это произошло в Англии весной 1940 года... И, заметьте, никаких кучерских разговоров тогда не было слышно. Те самые промышленники, которые осуждали правительственные предприятия, правительственный контроль, правительственное вмешательство, от начала до конца, тогда, в 1940 году, с радостью становились министрами, членами кабинета и государственными чиновниками. Они больше не играли в политику, а вплотную вступили в борьбу с действительностью. «Давайте работать вместе и производить то, в чём мы нуждаемся!» - кричали они, когда тень германской армии появилась над Англией... Они бросились к микрофонам и говорили, как шофёры-социалисты. Но, как только опасность миновала, опять началась кучерская болтовня.

Кучерская-пресса начала предостерегать нас против государственного контроля и бюрократии. Лорд кучер и его друзья, очутившиеся, наконец, в безопасности, заявили, что мы должны вернуться к свободной инициативе. Вскоре все они были на своём месте, «а козлах, с кнутом в руках. Ни словом не упоминали 1940 год и прыжок в автомобиль... И будьте уверены, все эти кучера не сдвинутся с места до тех пор, пока масса народа, в особенности таких ребят, как вы, не потеряет терпения и пока снова не нависнет опасность...

Но вам, наверное, надоели извозчики, оставим их. Я только должен ещё раз сказать несколько слов об автомобиле. Как вы помните, я уже говорил, что мы сидим в нём. Это очень важно. Некоторые люди полагают, что они находятся вне истории, а не движутся вместо с ней. Это ведёт к точке зрения, всё ещё распространённой среди наших пожилых людей точке зрения, что существует определённый нормальный, безопасный, устойчивый стиль жизни, к которому рано или поздно мы вернёмся. Это, конечно, иллюзия, и весьма опасная иллюзия.

Любая маленькая продавщица, думающая только о кинозвёздах, и её дружок, мечтающий о самолётах, более реалистичны и современны, чем большинство наших общественных деятелей, мыслящих понятиями почти исчезнувшего мира. Молодёжь, может быть, и почти совсем не занимается размышлениями, но у неё имеется то преимущество, что она принимает действительность как нечто реальное, в то время как общественный деятель притворяется, что живёт в прошлом, что настоящее ещё не наступило.

... Большинство известных мне консерваторов бестолково сентиментальны и рассуждают так, как будто Дизраэли только что сошёл с трибуны. Они опаздывают на три четверти столетия. Но это не крупнейшие тори, которые движут правительственный механизм и являются инициаторами больших кампаний пропаганды. Наиболее значительные тори не живут в мире Дизраэли, даже если временами они в своих публичных выступлениях делают вид, будто это так. Они жёсткие дельцы, стоящие за огромными монополиями и картелями, тайные императоры и военные диктаторы финансов и промышленности. Они живут в нашем мире. Это не кучера (если не считать их публичных выступлении), но шофёры, которые полны решимости вести машину своим путём, а не нашим. Они часто так же безжалостны, как реалистичны. Когда они встревожены, их реакция нередко принимает уродливые формы. Гитлер, Муссолини и Франко нашли, среди них союзников. Группа этих людей во Франции сделала всё, чтобы подорвать сопротивление страны нацистам. Я подозреваю, что один или двое из них субсидировали Масли и его шайку головорезов. В Америке они нанимают штрейкбрехеров, пускают в ход банды головорезов против своих служащих. И Британия при их господстве меньше всего напоминала бы идиллический пикник, на котором выступил бы с приветствием Бальфур.

Нет, в стране вскоре воцарился бы промышленный деспотизм, железная олигархия...

Либо мы должны социализировать гигантские отрасли промышленности, либо мы должны быть готовы к тому, что народ будет порабощен ими. Если мы социализируем их, возможно, пятьсот человек будут обладать меньшей свободой, чем раньше, но зато около пяти миллионов людей встанут на путь достижения большей свободы... «Свобода вообще», о которой так часто говорят в политических речах, по-моему, не имеет конкретного значения. Чтобы иметь какой-то определённый смысл, это должна быть «свобода от чего-либо...» Я не верю в" экономическую «свободу вообще». За человеком, требующим её, необходимо установить строгое наблюдение; ставлю десять против одного, что он замышляет чем-нибудь поживиться...

... Бросим взгляд на нашу знаменитую свободу печати. Каждый может издавать в Англии газету, если у него есть около двух миллионов фунтов стерлингов. Если же у него нет данной суммы, эта свобода прессы для него ровно ничего не значит.

Владелец «Дейли миллионер» лорд Мидас волен печатать, что ему заблагорассудится, в известных границах закона. Но никто другой, связанный с этой газетой, не имеет такой же свободы, как лорд Мидас... И если вам не нравится деятельность лорда Мидаса и его друзей, одолжите пару миллионов и издавайте свою газету. Англия - свободная страна, и каждый имеет право быть собственником газеты, если он так же богат, как лорд Мидас.

Мне кажется, что очень многие люди хотят утвердить свой принцип свободы, свой национализм не там, где следует... Тем, кто желает быть ярым националистом, следует держаться подальше от политики и экономики.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.