Первый год у станка

Коля очень огорчился. Неужели и здесь, у мастера, который так помог ему, вместо стахановской славы он заслужит кличку бракодела! И пошёл с повинной к Петру Ивановичу. Мастер не рассердился, не накричал. Он взял забракованный валик и долго рассматривал его. Впрочем, думал он не о валике - тут всё было ясно, - а о Коле. Самолюбивый парень. Вот ведь как покраснел от неудачи, от необходимости повиниться. Соображает хорошо, а додумать до конца терпения не хватает. Он с валиком неплохо придумал, только предусмотреть всего не сумел.

- Ты почему же не спросил у меня разрешения по - своему обработать валик?

- Поскорее хотел сделать, Пётр Ивановичи, показать вам уже готовое.

- УДИВИТЬ меня вздумал? Ну, давай лучше разберёмся...

Мастер подробно обсудил с Колей всю технологию обработки детали и показал ему, что тут сэкономить действительно можно, только не две, а одну операцию. Разговор был неторопливый, спокойный. Пётр Иванович добивался того, чтобы каждое его слово было понято юношей до конца.

- И условимся: придумаешь что - нибудь, вот так же с тобой обсудим сначала, годится ли, а без моего разрешения не пробуй.

- Хорошо, Пётр Иванович, обещаю. А я, знаете, хочу вызвать на соревнование ребят смены, где прежде работал. Чувствую, у меня дело пойдёт - третий день уже норму перевыполняю.

Мастер улыбнулся:

- Третий день? Экой ты нетерпеливый! Впрочем, вызывай, не возражаю, только делай это с умом. Обдумай как следует условия.

Мастер пошёл вдоль пролёта. Он приостановился у станка Колиного ровесника - Вани. Нахмурив густые рыжие брови, Ваня неторопливо снял деталь со станка, вымерил микрометром размеры и сосредоточенно проверил их по чертежу. Он делал всё не по возрасту степенно. Тот, кто видел Ваню только за работой, а не на спортивной площадке, кто не знал его широкой, озорной улыбки, пожалуй, не поверил бы, что парню всего двадцать лет.

Ваня не сразу положил обработанную деталь на стеллаж. Задержав её в руках, он лёгким движением цепких пальцев поглаживал серебристую сталь. Казалось, ему жалко расстаться с такой добротной, на совесть сработанной вещью.

«Какие они разные!» - подумал Пётр Иванович, вспоминая торопливые движения Коли.

Мастер был прав: редко можно встретить рядом два таких несхожих характера. Солидность была свойственна Ване и в ремесленном училище. Он привёз её с собой из родного колхоза вместе с твёрдым, ясным жизненным планом: юноша хотел стать токарем и, работая на заводе, кончить десятилетку. Потом уйти в институт, выучиться на инженера.

Окончив ремесленное училище и начав работать в цехе, он внёс в свой план одну поправку: в институте учиться, не уходя с завода. Очень уж увлекательна работа у токарного станка, жаль с ней расставаться.

Но любовь к токарной работе, к станку была у него не такой, как у Коли, восхищавшегося волшебной быстротой, с которой заготовка превращается в обработанную деталь. Секунда - и чёрная поверхность металла стала светлой, гладкой. Секунда - и просверлено отверстие. Скорее взять следующую заготовку, скорее зажать её в патрон, пустить мотор - и вновь снять готовую деталь. Ещё одну, ещё одну, побольше, побыстрее... Нельзя ли увеличить подачу и обороты, нельзя ли сэкономить операцию?..

А Ваню, особенно в первое время работы на заводе, как будто вовсе не занимало количество обработанных им деталей. Он готов был и с одной провозиться чуть не целую смену. У него не было той уверенности, с которой сразу начал работать отважный Коля. Первые дни Ваня даже побаивался станка, быстро слетающей стружки, высоких скоростей, которые так радовали его соседа. Вернее, это был не страх, а своего рода внутреннее сопротивление быстроте, связанное с той солидностью характера, с той привычкой к неторопливости, которая была Ване свойственна с детства. К тому же в ремесленном училище он работал на тихоходном станке. А здесь сразу вместо привычных 400 скорость 1 200 оборотов.

У Вани так сильна любовь к отлично сделанной вещи, что ему всякий раз как бы не хотелось расставаться с готовой деталью. Но норму он выполнял не всегда.

Воспитывать его нужно было иначе, чем Колю. Мастер часто давал Ване самую ответственную, чистовую работу, какая поручается токарям седьмого разряда. Есть детали, требующие необычайной аккуратности в обработке. Нужно, скажем, десять операций, чтобы выпустить такую деталь со станка. Малейшая невнимательность - вся работа пропала. Эти детали рабочие называют опасными, и не все любят за них браться. А Ваню хлебом не корми - дай такую работу.

- Валик обтачивать - это мне неинтересно, - говорил Ваня. - Вот резьба - другое дело. Настройка станка тонкая, режим надо выбрать подумав. Маленький промах - и браку не оберёшься.

Но мастер подбирал для Вани не только детали, требующие высокой точности обработки. Он намеренно давал ему работу, которая могла вызвать в молодом рабочем интерес к большим скоростям. Пробовал одно, другое. И как раз с резьбой получилось удачно. Пётр Иванович как - то посоветовал Ване взять для резьбы вместо обычного резца твердосплавный. С работой, которая отнимала прежде полчаса, Ваня справился за пять минут. И это неожиданное открытие - возможность, применив другой инструмент, работать в шесть раз быстрее - заинтересовало юношу.