Парубок

Второй - осетин, Савелий Цабиев. Он известен в полку как самый неразговорчивый человек. Его доклад после полета состоит из одного - двух слов: «Пехота... Атаковал...» Один только раз он был многословней, чем обычно, - когда вернулся после вынужденной посадки и рассказал о пленном немце, которого видел в пути.

- Тощий, длинный, щеки втянуты, как у черепа, - говорил Цабиев с гримасой отвращения, - сапоги рваные, из дырок пальцы торчат, на голове детские трусики, сам дрожит, как собака!...

Лысак, Цабиев и Голубев часто летают и атакуют тройкой. Обычно живут вместе. Куда бы ни полетел их полк, Лысак, самый молодой из трех, непременно раздобудет гитару, и Голубеву уже не отвертеться: друзья заставят играть. Он ссутулится над гитарой, на мгновение задумается, потом нежно коснется большими пальцами струн. «Взял бы я бандуру...» - запоет Лысак. Цабиев, усердно выговаривая украинские слова, начнет вторить ему.

В чистой хате с вышитыми рушниками на стенах поют они эту песню, соратники по многим боям за Украину: ленинградский слесарь Голубев, осетин Цабиев и парубок с Киевщины Лысак...

Летит штурмовик. Украина, родная страна, проплывает у него под крылом. Украина - отсюда на запад. И курс его рейдов всегда на запад - туда, где Артемовск и Павлоград, где Днепр, скованный льдом, и народ, скованный гнетом нашествия.

За Днепром есть хата. Там мать и сестры... Туда летят мечты более быстрые, чем та скоростная машина, на которой он мчится сквозь туман и снег.

Тень от его самолета бежит по снежным полям родного края. И слышит Лысак доносящийся снизу голос украинской земли:

- Не для того научили тебя, парубок с Киевщины, лежать, и бомбить, и стрелять, чтобы падали пули твои на дороги Донбасса! Не для того, чтобы вспахивал ты своими бомбами родную землю. Нет, не для того!...

Лети же на запад, парубок! Гони немецкую нечисть с чистых полей Украины, выгоняй ее из белых хат, сметай эту грязь с дорог горячей метлой разящих пуль!

И пусть поскорее сбудется твое желание, пусть прибежит легкий «У - 2» под самую хату, где мать и сестры обнимут своего чернобрового парубка!...