Отгремела медь оркестров

— Разве мы гонимся за выгодной работенкой? — возмущался Пожидаев. — Или, может, втираем очки приписками и торопим :я в ущерб качеству? Ведь нет же! Наша последняя компрессорная построена быстрее всех и сдана на «отлично»!..

— Точно, — согласился Александр. — А теперь прикинь с другого бока. За пятилетку нам надо ускорить темпы развития больше чем вдвое. Но если не прибавишь ты и не прибавлю я — а те, что нас упрекают, сам видишь. прибавлять не желают, — то кто же его ускорит?! Нет, рвач именно тот, кто хочет работать ни шатко ни валко, а денег получать побольше.

Внешне оба друга — Сомусев и Пожидаев — такие же, как большинство ребят в поселке — общительные, все еще по-комсомольски ершистые, откровенные в признания)... Чем они взяли в те самые трудные для бойцов времена? И не только не затерялись, но и стали лидерами в тресте.

— Много раз Сам пытался понять, чем взял... — помедлил с ответом, сказал Сомусев. — И не смог. Хотя знаю твердо: окажусь в подобной ситуации — снова пойду вперед. Разгадка, возможно, в том, что не сразу меня в бригадиры выдвинули. Я парень неброский — при первом знакомстве мне об этом и жена сказала. Не заметили. А потом, как и всем, через меся!.(-полтора дали на усиление тертого бригадира из старожилов. Так что у меня было время осмотреться, понять и прощупать производственные связи. Перенял немало полезного у ветерана. Одно в нем не нравилось — «химичил» с нашим заработком. Правда, о том мы только догадывались. Кому ни за что премию выведет, а кого в упор не видит, хоть тот и заслужил. Обстановка была натянутая. Обойденные дуются на любимчиков, да и те как не в своей тарелке. К счастью, месяца через три он ушел в отпуск (замечу: отпуска здесь большие), а за старшего оставил меня...

Первую же зарплату молодой бригадир поделил поровну. Конечно, не каждому работа давалась одинаково хорошо, но лентяев не было. И отстающие приняли равную долю как своего рода аванс за старание. Опытные тоже не обиделись — и у них заработок оказался больше, чем месяц назад. Этот факт, кстати, подкрепил недоверие к отпускнику. А бригаду словно подменили. В следующем месяце только на возродившемся энтузиазме она сработала еще лучше.

Следующим шагом в отсутствие подзадержавшегося бригадира стал выход в число передовых по тресту. А когда «ветеран» вернулся из отпуска, вся бригада отказалась его принять и. не спрашивая согласия Сомусева, подписала письмо руководству треста с просьбой оставить Александра бригадиром...

Многое с тех пор изменилось в характерах ребят, в их взглядах на жизнь. Главным мерилом в оценке себя и друг друга стал для них труд. Он показывал, кто есть кто, срывая словесную шелуху с выскочек, болтунов, «гастролеров», с любителей поплескаться на гребнях чужой славы. Сейчас уже с юмором вспоминают, как один из горе-бригадиров, еще не выйдя на работу, отбил за свой счет телеграмму в ЦК комсомола, отрапортовав, что-де возглавляемый им коллектив первым приступил к строительству и побивает рекорды производительности. А через две недели сама бригада разжаловала его «в рядовые» за нерадивость и неспособность руководить. Низвергались скороспелые лидеры, на смену им приходили настоящие.

Менялись и взгляды на быт. И не поверишь теперь, что ребят сначала до глубины души разочаровал, если не оскорбил, своим «пижонским» городским видом тот пятиэтажный блочный дом, который любезно предоставил им трест вместо грезившихся палаток, вагончиков и балков! Но когда пошли одна за другой свадьбы в поселке, ребята поняли, что справедливая, быть может, в теплых краях поговорка «с милым и в шалаше рай» в условиях Севера звучит просто смешно.

Иными словами, бойцы взрослели, обретали жизненный опыт и зрелость и уже совсем по-другому оценивали свои первые шаги в Верхнем Казыме и то, что им предшествовало... Настало время оглянуться и поразмыслить.

В народе издавна повелось провожать сыновей и дочерей на ударные стройки с оркестром, с песней, торжественными напутствиями. С шумными почестями провожали из столицы и этот отряд. Вся страна смотрела по телевидению. как вручали ему знамя, как присваивали высокое имя комсомольского съезда... Но вот прошли годы, и оказалось: часть ребят и девчат «по семейным обстоятельствам» вернулась домой, многие попросту дезертировали, кое-кто попал на скамью подсудимых. Откуда вы, горе-бойцы? Из отряда, имени которого были, как выяснилось, недостойны... Но за доброе имя надо бороться, завоевывать его в труде так же, как. скажем, ратные полки добивались в боях звания гвардейских. Может, не стоит спешить с присвоением высоких имен еще не сложившимся, ничем не проявившим себя коллективам? Может. правильнее подумать об этом позднее. когда успехи отряда налицо?

А успехи у тех. кто остался, кто выдержал испытание Севером, есть, и немалые. Трест за минувшую пятилетку в два с половиной раза сократил сроки строительства газокомпрессорных станций в сравнении с нормативными.

Много трудностей стояло у них на пути. Отряд с честью справился с ними, помог, как говорят в подобных случаях, сплав молодости и опыта. Однако несомненно и другое: если бы слияние этих ценных компонентов протекало менее болезненно и не так долго, то цель была бы достигнута с меньшими издержками и морального, и материального характера. К сожалению, отряд вживался в основной коллектив тяжело. В этом нет ни его вины, ни вины треста, ибо ни одна строительная организация не способна в один прием как следует переварить столь большую «порцию» свежих и, будем откровенны, сыроватых сил.

Первая и острейшая проблема — жилье. Оно было обещано отряду. Даже «Казымгазпромстрой», который решает эти вопросы лучше большинства других трестов, который (редкий случай!) не побоялся во всеуслышание заявить, что к концу 1987 года каждый семейный, работающий в тресте, будет обеспечен отдельной квартирой, даже он не располагал резервом жилого фонда на триста человек. Тем не менее Лысюк отдал молодым бойцам дом, квартиры в котором предназначались вначале тем, кто отработал на Севере уже по нескольку лет.

— ...Море волнуется — раз. Море волнуется — два. Море волнуется — три, морская фигура, замри! — доносится сквозь ребячий гам на игровой площадке голос воспитательницы Веры Петровны Пелех, и дети застывают в самых неожиданных и забавных позах.

А тем временем заведующая детским садом КМСУ-35 Любовь Григорьевна Галюк, сама и строившая его, рассказывала мне о своем беспокойном хозяйстве:

— Мест в саду не хватает. Группы вдвое-втрое перегружены. И это бы еще ничего, если бы не полутора-двухлетки. Ни умыться, ни ложку взять, ни одеться, ни раздеться самостоятельно. Им бы лучше с полгодика дома побыть, но мамы на работе, а бабушки у нас на Севере — большая роскошь, дефицит...

За дружными свадьбами в поселке последовал и бурный всплеск рождаемости. Почти все женщины одновременно ушли в декретные отпуска, и таким образом производство в одночасье недосчиталось четвертой части всего отряда. Другая четверть в лице молодых пап полностью и надолго выпала из общественной жизни отряда, поскольку помочь в уходе за младенцем больше некому. Перед новоиспеченными родителями возникли такие трудноразрешимые в условиях местной торговли проблемы, как детское питание и предметы детского обихода. Это хорошо, что у командира отряда Александра Журкина друзья умело орудуют топором. Пока он ездил в белоярский роддом за женой, ребята срубили и сколотили новорожденному Сережке, прямо скажем, грубоватую, но крепкую кровать. А другой хоть криком кричи. И тут уже не до трудового подъема...

Чтобы решить родительские проблемы, трест в дополнение к двум действующим в Верхнем Казыме детским садам запланировал строительство еще одного комбината. Но пройдет год-другой, и рождаемость в поселке пойдет на спад, поскольку возраст сегодняшних его хозяев примерно одинаков и у большинства из них уже по двое-трое детей. И, стало быть, скоро переполненные пока детские учреждения опустеют, а потом та же волна пройдет и по школьным классам...

Вот далеко не все загадки, которые задал и себе, и тресту отряд. А ключ к ним один — слишком велико оказалось разовое пополнение. Не возникло бы и половины этих проблем, если бы оно шло планомерно, размеренно в течение полутора-двух лет. Разумеется, внешне это не очень эффектно — нет пышности, размаха. — и от организаторов потребовалось бы нечто большее, нежели устраивать шумные проводы. Зато помощь освоителям сибирских недр была бы сразу надежной и верной, а отряд не растерял бы треть своего состава, и имя его вспоминалось бы исключительно в связи с ударными, героическими делами...