Отъезд

Глядя на нее и с трепетом ожидая неприятного разговора, Вера вдруг вспомнила, что в детстве ей часто приходилось сидеть перед теткой и краснеть, потому что эта умная, проницательная женщина знала все: и то, в чем Вера ей сознавалась, и то, что скрывала. Тетка неотрывно смотрела на племянницу пытливыми, полными горечи глазами. Вера съежилась под ее взглядом, предчувствуя беду, но тут тетка встала, взяла книгу я, не сказав ни слова, тяжело зашагала к двери.

Решив немедленно уехать, Вера утром помчалась в железнодорожную кассу и купила билет на очередной поезд, отправлявшийся в девять часов следующего дня. На обратном пути она встретила одного из своих многочисленных поклонников - Витю. Это ее немного раздосадовало. Он имел привычку говорить о людях, что они непорядочны, бездарны, мелочны - все то, в чем, по - видимому, был грешен сам.

- Скверно, скверно! - сказал он вместо приветствия, уныло глядя ей в глаза и сжимая губы, словно намереваясь их облизать. - Никто из нас настоящим инженером не стал. Поздно мы поняли, что пошли не по тому пути...

Вера с неприязнью смотрела на его блестящую, рано оплешивевшую голову. Когда он начинал причитать, она обычно молчала. Но на этот раз не выдержала и язвительно заметила:

- Некоторые действительно поздно поняли! - И так как он по - прежнему глупо ухмылялся, продолжала в сердцах: - Что касается меня, то я очень рада: место настоящего инженера на стройке! Несмотря на то, что, будь у меня желание...

Тут она вспомнила про письмо, которое дал ей профессор, и смутилась. Витя от неожиданности заморгал глазами, но она уже не обращала на него внимания.

- У кого есть талантец, тот устраивается повыше! - меланхолично проговорил он. - Только такие, как мы, остались!

«Как мы!» - со злобой подумала Вера. Значит, он считает, что она нисколько не лучше его?

- Я тоже твержу в присутствии других, что ужасно счастлив, что наконец сбылась моя заветная мечта... и прочее, прочее, - сказал он, повесив голову; потом, вздохнув, заговорил о предстоящем Верином отъезде и стал просить, чтоб она разрешила проводить ее.

- Об этом еще рано беспокоиться, - неопределенно ответила Вера. - А сейчас, извини, я спешу.

Под вечер она собрала вещи и стала примерять свой дорожный костюм. Очень к ней шла грубоватая спортивная куртка, которая не только не скрывала, а, напротив, подчеркивала женственность ее маленькой фигурки. Глядя на себя в зеркало, Вера вспомнила сегодняшний разговор с Витей. Она представила его дряблое, морщинистое лицо, похожее на лицо евнуха, и, вздрогнув от отвращения, отошла к окну. Перед ее глазами быстро менялся величественный пейзаж Витоши. Только что вершины гор солнечно сияли. Но вот из - за горизонта надвинулись темные тучи и погасили солнце. Горы посинели, нахмурились. От снежных вершин повеяло холодом.

В комнате было тепло, в вечернем сумраке исчезали предметы, таяли картины. Вера вдруг с особенной силой почувствовала, как тяжело ей расстаться с этим теплым я удобным жилищем.

Примерно то же Вера думала и на следующий день, два часа спустя после того, как приехала в небольшой провинциальный городок. Она шла одна под дождем меж двух рядов старых, мокрых, унылых домов и до того расстроилась, что не заметила самого главного: здесь, в этой долине, уже наступила весна. Среди голых ветвей деревьев трепетало едва уловимое изумрудное сияние, от огородов распространялся запах земли и молодой травы, а у заборов расцветали какие - то кусты.

Вера уже побывала в строительном управлении - в одном из стандартных бараков; там ей сообщили, что вот уже несколько дней все работники управления находятся на объекте, в каком - то там Койчовом Баире. Подумав с тревогой о том, что, возможно, произошли и другие перемены, она спросила:

- Фамилия начальника строительства Христов, верно?

- Да, - ответил обросший бородой мужчина.

Она облегченно вздохнула.

В этом незнакомом городе ей теперь нечего было делать, и, узнав, как добраться до объекта, она вернулась на станцию.

Ее устроили в тамбуре рабочего поезда. На неслежавшейся насыпи поезд шатался, как пьяный, скрипел и содрогался, словно торопясь пересечь голую равнину, разделенную на черные и зеленые квадраты, с размочаленными дорогами и одинокими раскидистыми деревьями. Сгорбившись на твердом сиденье, Вера смотрела в синие дали, уже подернутые мутным, как туман, сумраком, и видела родную Софию, свою светлую комнату, вдыхала аромат любимых духов... Но иллюзии рассеивались, и ей становилось невыносимо жаль себя.

В Койчов Баир поезд прибыл, когда уже стемнело. На станции было пусто и безлюдно. Не теряя времени, железнодорожники сформировали состав из порожних вагонов и подались обратно в город. Пока они работали, на станции не появлялся ни один человек со стройки. И лишь когда окутанный паром поезд отошел от платформы, откуда - то выскочил рослый взъерошенный мужчина в стеганке; помахав железнодорожникам рукой, он начал делать на оставленных вагонах какие - то пометки. Увидев Веру, мужчина в стеганке спросил со слащавой усмешкой, кто она и что здесь делает. Он был чрезмерно любезен и назвал себя единственным представителем управления на станции.